Везде
Мотив мировой горы в вариантах бурятской Гэсэриады
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Мотив мировой горы в вариантах бурятской Гэсэриады
Аннотация
Код статьи
S241377150009723-8-1
DOI
10.31857/S241377150009723-8
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Аюшеева Эржена Баировна 
Должность: младший научный сотрудник
Аффилиация: Институт монголоведения, буддологии и тибетологии РАН
Адрес: Российская Федерация, республика Бурятия, 670047, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6
Выпуск
Том 80 Номер 3
Страницы
93-100
Аннотация

Целью данной работы является исследование особенностей функционирования мотива мировой горы в текстах бурятских вариантов Гэсэриады. В современной фольклористике все более актуальными становятся исследования локальных эпических традиций, что позволяет выявить закономерности развития эпического жанра на обширной территории расселения родственных народов. Гэсэриада, как комплекс эпических текстов, распространена практически на всей территории Центральной Азии и представляет собой богатейший материал для изучения традиционной культуры, истории и этнографии. Предметом исследования является мотив горы, объектом – тексты вариантов бурятской Гэсэриады. Мировая гора в бурятской мифологии представляет собой модель вселенной и включает параметры космического устройства. В подавляющем большинстве текстов бурятской Гэсэриады мотив мировой горы воплощен в мотиве горы Сумеру. Также в бурятских текстах встречаются горы, имеющие собственно бурятские названия и реализующие общемонгольский культ поклонения горным духам. Определение функций пространственного образа, выявление его вариативности подводят автора к выводу о том, что данный мотив не только определяет типологическую близость эпических текстов о Гэсэре, но и выявляет место концепта горы в мировоззрении бурят.

Ключевые слова
Мировая гора, Меру, Сумеру, мотив горы, Гэсэриада, бурятский эпос, героический эпос, типология, улигер, варианты Гэсэриады.
Источник финансирования
Статья подготовлена в рамках государственного задания XII.192.1.4. Миф и история в фольклоре и литературе бурят и русских сибиряков: универсалии и специфика, номер госрегистрации № АААА-А17-117021310268-2
Классификатор
Получено
17.05.2020
Дата публикации
27.06.2021
Всего подписок
19
Всего просмотров
1380
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
Дополнительные сервисы на весь выпуск”
Преимущества сервисов
920 руб. / 16.0 SU
1 Сказание о Гэсэре в бурятской традиции имеет особое значение, исследователи не раз отмечали его магическое, охранительное значение, ритуальное исполнение его в медицинских целях, для изгнания злых духов и пр. [Хайссиг, 1978, с. 173-174]. Именно религиозно-магический аспект бытования улигера определяет глубину заложенных в тексте установок, отражающих древние архаические воззрения. Бурятская мифология, связанная с шаманизмом, включает в себя древние мифы, сохранность которых констатируется в трудах отечественных и зарубежных ученых [Лёринц, 1972, с. 106].
2 Эпический мир улигера включает в свою структуру объекты сакральной топонимики, которые являются ориентиром в мифологическом пространстве. Как известно, в бурятском эпосе представлена наиболее архаичная форма космогонической картины мира, на фоне которой обнаруживается весьма органичный синтез космогонии шаманской и буддийского типа [Неклюдов, 2005, с. 118]. Наиболее часто в бурятских эпических текстах в качестве одного из таких ориентиров выступает гора Сумбэр (Меру, Сумеру), которая сохраняет значение центральной точки Вселенной и реализует ряд новых значений и ассоциаций.
3 Методологическая база исследования включает принципы сравнительно-типологического и сравнительно-сопоставительного методов, которые широко применяются для решения задач по выявлению общих мест, образов, мотивов в сравниваемых текстах. Применение указанных методов исследования позволяет определить типологические сходства фольклорных текстов и установить их различия, возникшие в процессе живого бытования.
4 Гора Меру (бур. Һумбэр уула) и Молочное море (бур. Һун далай) имеют прототипы в древнеиндийском мифе о пахтании молочного океана. По мнению С. Ю. Неклюдова, участие в формировании сказания о Гэсэре мотивов индийской мифологии является достаточно давним [Неклюдов, 1975, с. 43]. Подобные объекты сакральной топонимики упоминаются практически во всех бурятских вариантах Гэсэриады, а также в монгольских и тибетских версиях, с незначительной разницей в характеристиках.
5 Эти постоянные образы шаманского и эпического фольклора центральноазиатских народов представляют собой мифологизированные понятия, а не реальные географические топонимы. Они довольно часто встречаются и в шаманских текстах, где гора Сумеру служит обиталищем небесных божеств, в том числе 33 тэнгри и Хормусты [Элиаде, 1999, с. 44], и потому являются наиболее ранними в повествовательной канве Гэсэриады. Являясь частью «строгих стандартных формул, идентичных в фольклоре всех тюркско-монгольских народов, они становятся ярким свидетельством культурно-исторического единства этих народов. Универсальность формул-зачинов указывает на их большую древность» [Мелетинский, 1963, с. 294]. Так, указанные мифологемы встречаются в фольклоре алтайцев, ойратов, монголов, а также тувинцев и якутов.
6 Мотивы создают вводные картины, составляя повествовательную канву эпического зачина западнобурятской Гэсэриады, который, несомненно, является одной из важнейших частей эпического текста. В нем дается экспозиция действующих лиц и событий, предваряющих развитие конфликта. Пролог считается наиболее оригинальной и уникальной частью эпического сказания [Дугаров, 2005, с. 3–5]. Сюжетно-тематическая обособленность эпического зачина и обилие в нем статичных описаний отличает его от основной части повествования. Он (зачин) обладает всеми признаками автономности, в связи с чем может быть выделен в отдельное самостоятельное целое [Неклюдов, 2019б, с. 131–132]. Одним из мотивов, пронизывающих как пролог, так и основную канву улигеров о Гэсэре, становится гора Сумеру. Появление Сумеру из взволнованного океана [Ковалевский, 1937, с. 91] послужило основанием для проникновения в монгольскую эпическую традицию вместе с мотивом горы и мотива Молочного моря [Неклюдов, 2005, с. 125], имеющего корни в буддийской мифологии. Локализация самой горы разная: она помещается на небо или спускается на землю. Так, в западнобурятской Гэсэриаде на вершине этой горы собирается суглан божеств, Хормуста и Гэсэр спускаются на вершину Сумеру, на которой восседает буддийский персонаж. С мотивом горы связаны события, предваряющие земное рождение героя.
7 Реализация мотива горы Сумеру в западнобурятских улигерах о Гэсэре содержит и новые детали. В бурятском фольклоре существует устойчивое высказывание: hун далай – эхэмни, Сумер уула – эсэгэмни (молочное море – мать моя, гора Сумеру – отец мой) [Манжигеев, 1978, с. 95]. Таким образом, мотивы Мировой горы и Молочного моря оказываются встроенными в национальную систему ценностей. Аксиологическая функция понятий видится в создании и образной передаче моральных ценностей во времени и пространстве. Очевидна и воспитательная функция фольклорной формулы, она приобретает особое значение в устах героя-богатыря:
8
Эсэгэ хүүе гомойлгожо орхиходоо Һүмэр уула шэргэхэл, Эхэл хүүе гомойлгожо орхиходо Һүнхэн далай шэргэхэ! Коль отца ты обидишь, – Провалятся горы Сумер, Коль обидишь ты мать, – Испарится Молочное море!
(Абай Гэсэр хубун, 1961, с 48, 114; пер. М. П. Хомонова)
9 Сумеру, восходящая к мировой горе Меру и олицетворяющая центр земли и Вселенной, представляет собой вертикальную ось мира, соединяющую верхний, средний и нижний слои. К ближайшим аналогам горы в эпосе можно отнести сэргэ (коновязь), а также жилище героя – дворец высотой до неба.
10 В ходе эпического нарратива возникают священные горы, имеющие бурятские названия. Так, мотив Мировой горы соединяется с культом гор, существовавшим у монгольских народов с глубокой древности. В записи М. Хангалова буддийский персонаж лама восседает на вершине горы Орьёл Уула, а в улигере П. Петрова упоминаются горы Сагаан Бүргэ (Белая Лука) и Сахидаг Уула (Почитаемая гора). Указанные названия гор встречаются и в других западнобурятских улигерах, таких как «Алтан шагай», «Алтан шагай мэргэн», «Эрбэд Богдо хан», «Эрэ Тохолэй батор» [Бурчина, 2007]. Если «пространственно-временной фон зачина исключительно мифологичен, доисторичен и к событиям, воспеваемым в сказаниях, имеет более чем косвенное отношение» [Функ, 2005, с. 287], то в ходе эпического повествования горы приобретают реальные бурятские очертания.
11 Почитаемые горы, ассоциируемые с хозяевами местности, природных стихий и духами-покровителями, мифологизируются и соотносятся с мировой горой, дублируя ее в функции моделирования мира [Топоров, 1987, с. 312]. По представлениям сказителей, на небе, как и на земле, имеются горы, реки, леса. Введение собственно бурятских священных гор в повествование придает эффект реальности происходящих в нем событий, вносит историчность в образы персонажей.
12 Одной из деталей, дополняющих мотив Мировой горы, представленной в бурятской мифологии, становится ее тройственность: гора предстает в виде трех гор под одним названием Сумеру. Они принадлежат устройству земного мира, поскольку согласно эпическому тексту, севернее от нее с неба падает отрубленная Хан Хирмасом правая рука главы восточных небожителей Атай Улана, которая впоследствии превратится в белое чудовище Орголи:
13
Дордо замбиида буухадаа, – Гурбан сүмбэр уулайн Ара биидэхи… Когда на землю спустилась… На северной стороне Трех Сумэр гор…
[Абай Гэсэр, 1960, с. 28, пер. А.И. Уланова]
14 С вершиной горы Сумеру как вертикальной оси вселенной связаны небесные обитатели, создатели мира людей, с ее подножием же ассоциируется нижний по отношению к небесам мир, населенный людьми. Таким образом, Сумеру как бы пронизывает существующие уровни космоса. В унгинских вариантах Гэсэриады у подножия Сумеру в среднем мире происходят эпические события:
15
Абай Гэсэр Богдын Баруун хойто зүгтэ Сүмбэр уулын хормойдо Сэбэр байшан тодхооно. У Абай Гэсэра На северо-западной стороне У подножия горы Сумеру Чистый дворец сияет.
[Гэсэр, 1953, с. 130, пер. наш]
16 Вершина горы в бурятских улигерах приобретает значение места сакрального таинства, совершения ритуала. Поднявшись на вершину, Гэсэр совершает обряд жертвоприношения Эсэгэ Малаану и просит коня и вооружение (П. Тушемилов, А. Васильев). На вершине горы располагаются божества или приближенные к ним персонажи. Нюхата Сура (Гэсэр) поднимается на эту же гору, чтобы попасть на суглан с тысячей светлых бурханов (П. Степанов). Согласно сюжету, Хормуста спускается к Шэбэгли бурхану на вершину Сумеру, чтобы узнать о состоянии среднего мира. Так и Булеэгэн Тугэсэ (Абай Гэсэр) спускается через белую дверь на вершину Сэгтэ Сэмбэр Ула, где преклоняет колени и молится Шэбэгли бурхану, от которого получает благословение и имя Абай Гэсэр [ЦВРК ИМБТ СО РАН, ОАФ. Д. 2510]. На горе Сумбэр живет не только буддийское божество Шэбэгли бурхан, но и святой лама, обладающий всезнающей материнской книгой:
17
Тиижэ яажа байхадаа Абай Гэсэр богдо хаан Сүхөтө-Сүмбөр уулайн Оройдо hуужа байhан Гурба дахин соржо ламада Ном неэлгэжэ үзэхэеэ Ошохом, – гэжэ хэлнэ. Абай Гэсэр богдо хаан Дал на это согласие. Отправлюсь к восседающему На вершине Сухуту-Сумбэр горы Трижды святому ламе. Он попробует в книге Ответ найти
[Абай Гэсэр, 2000, с. 182, пер. наш].
18 Сакральность вершины мировой горы, как видим, безусловна. При этом в разных вариантах наблюдается отнесенность к ней как шаманских, так и буддийских реалий.
19 В варианте А. Васильева Эрхэ Бэлэгтэ (Гэсэр) до своего земного перерождения купается в водоеме с живой водой на вершине горы Сэгтэ Сэмбэр Уула, чтобы обрести силу. Мотив закаливания героя, обретение им силы перед нелегкой миссией встречается и в других бурятских улигерах. В эхирит-булагатской Гэсэриаде действо совершают небесные кузнецы, которых в улигере Б. Бурнакова заменяют буддийский лама. Как видим, мотив горы тесно переплетается с другими традиционными мотивами, привнося в эпический текст новые детали.
20 Итак, мотив горы в западнобурятских версиях Гэсэриады достаточно распространен и присутствует не только в эпическом зачине, но и повествовании улигеров. С ним связаны действия персонажей, обладающие сакральным значением. Локация горы не относится к небесной верхней сфере, но является связующим звеном между верхним и нижним мирами, через который небожители спускаются в средний мир. Кроме того, гора Сумеру является пристанищем буддийских персонажей и местом совершения таинства: наречения новым именем, жертвоприношения, благословения. Таким образом вершина горы в эпосе наделяется особой сакральностью, что сохраняется во всех вариантах западнобурятской Гэсэриады.

Библиография

1. Бурчина, Д.А. Героический эпос унгинских бурят [Текст] : указатель произведений и их вариантов / Д. А. Бурчина ; отв. ред. Ю. И. Смирнов; Рос. акад. наук, Сиб. отд-ние, Ин-т монголоведения, буддологии и тибетологии. – Новосибирск: Наука, 2007. – 542 с.

2. Дугаров Б.С. Бурятская Гэсэриада: небесный пролог и мир эпических божеств. – Улан-Удэ: Издательство БНЦ СО РАН, 2005. – 298 с.

3. Ковалевский О. Буддийская космология. Казань: Типография Казанского университета, 1837. 177 с.

4. Манжигеев, И. А. Бурятские шаманистические и дошаманистические термины / И. А. Манжигеев. – М.: Наука, 1978. – 125 с.

5. Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса. Ранние формы и архаические памятники. М.: Наука, 1963. – 460 с.

6. Неклюдов С. Ю. Мифологическая семантика в зачинах монгольского эпоса // Opera altaistica professori Stanislao Kaluzynski octogenario dicata. Rocznik Orientalistyczny. Tom LVIII. Zeszyt 1. Warszawa 2005. P. 117-132.

7. Неклюдов С. Ю. Фольклорный ландшафт Монголии. Эпос книжный и устный – М.: Индрик, 2019. – 592 с.

8. Топоров В. Н. Гора / В. Н. Топоров // Мифы народов мира: Энциклопедия. Т. 1. – М.: Сов. энциклопедия, 1987. С. 311–315.

9. Функ Д. А. Миры шаманов и сказителей: комплексное исследование телеутских и шорских материалов / Функ Д.А. – М.: Наука, 2005. 398 с.

10. Элиаде М. Избранные сочинения: очерки сравнительного религиоведения. Пер. с англ. – М.: Ладомир, 1999. 488 с.

11. Lörincz L. Die Mongolische Mythologie / L. Lörincz //Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae, Tomus XXVII (I). – Budapest, 1972. Р. 103–126.

12. Heissig, W. Geser Khan als Heilsgottheit. – Procceedings of the Csoma de Kӧrӧs Memorial Simposium. Ed. by L. Ligeti, Budarest, 1978. 498 p.

13. Абай Гэсэр-Хубун [Текст]: Эпопея: (Эхирит. булагат. вариант) / Записан Ц. Жамцарано у сказателя Маншута Имегенова; Подгот. текста, пер. и примеч. М. П. Хомонова; Вступ. ст. А. Уланова; АН СССР. Сиб. отд-ние. Бурят. комплекс.НИИ. - Улан-Удэ: [б. и.], 1961. 231 с.

14. Абай Гэсэр. Сказитель П. Петров, зап. И.Н. Мадасона. Вступ. ст., подг. текста, пер. и коммент. А. И.Уланова. – Улан-Удэ: Бур. комплексный НИИ СО АН СССР, 1960. – 314 с.

15. Гэсэр. Сказитель П.П. Дмитриев, зап. Д. Хилтухин. Подг. к печати А. Уланов, К. Черемисов. Под общей ред. П.И. Хадалова, А.И. Уланова. – Улан-Удэ, 1953. 163 с.

16. Абай Гэсэр. Сказитель П.М. Тушемилов, науч. зап. Т.М.Болдоновой; пер., вступит. статья и послесловие С.Ш. Чагдурова. – Улан-Удэ: Изд. Бурятского госуниверситета, 2000. – 256 с.

17. Абай Гэсэр богдо хан.: Записано от А. Васильева, предпол. в 30-е-нач. 40-х гг. ХХ в. // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, Ф.36. Оп.1. Д. № 155; 405 с. (машинопись).

18. Абай Гэсэр хубун: записано С. П. Балдаевым от П. У. Степанова 6 августа 1940 г. в с. Ныгда Аларского района Иркутской области // ЦВРК ИМБТ СО РАН, Ф.36. Оп.1. Д. № 170, 77 с. (машинопись).

19. Абай Гэсэр.: записано А. А. Бальбуровым от Б. Жатухаева (р. 1891) в апреле 1941 г. в г. Улан-Удэ // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ОАФ. Д. № 2510, 102 с. (машинопись).

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести