Везде
Extra-Texts of Epiphanius the Wise
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Extra-Texts of Epiphanius the Wise
Annotation
PII
S241377150008612-6-1
DOI
10.31857/S241377150008612-6
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Igor M. Ladyženskij 
Occupation: Researcher
Affiliation: V. V. Vinogradov Russian Language Institute of the RAS
Address: Russian Federation, Moscow
Edition
Volume 79 Issue 1
Pages
23-57
Abstract

The Trinity Lavra of St. Sergius collection (Russian State Library) has two preserved parchment codices created by famous old Russian writer Epiphanius the Wise: the Stichetarion of 1380 (Tr. 22) and the Collection of the beginning of the 15th Century (Tr. 34). The records made in the margins of the Stichetarion have been known to researchers earlier, however the extra-texts on sheets 40 and 48 contain a significant number of errors. Besides, the date given on sheet 48 has been questioned by researchers. The Collection Tr. 34, in contrast to the code of Tr. 22, has not been studied properly. It attracted the interest of researchers at the end of the last century. The most valuable records on sheets 151v and 153r were severely damaged, and therefore were neglected by Scholars. The article deals with the results of the records survey made by Epiphanius. The investigation of the record on sheet 48 of the codex Tr. 22 confirms its traditional dating (1380). Special attention in the article is paid to the disputable fragments of Stichetarion Tr. 22 records and the damaged records of the Collection Tr. 34 (previously unpublished).

Keywords
paleography, extra-texts, Old Russian, Church Slavonic
Received
30.03.2020
Date of publication
31.03.2020
Number of purchasers
40
Views
1813
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
Additional services access
Additional services for the article
Services benefits
100 RUB / 1.0 SU
Additional services for the issue
Services benefits
800 RUB / 16.0 SU
Additional services for all issues for 2020
Services benefits
4224 RUB / 84.0 SU
1 Записи Стихираря из собрания Троице-Сергиевой лавры (РГБ, Тр. 22) многократно публиковались и исследовались. Интерес к ним как историков, так и филологов обусловлен прежде всего двумя фактами: 1) в записи на л. 40 описываются события 21 сентября 1380 года – даты, чрезвычайно близкой к Куликовской битве (8 сентября); 2) писцом рукописи, как и автором экстратекстов, весьма вероятно, является известный древнерусский писатель Епифаний Премудрый. Запись на 40 листе, наиболее значительная по объему, в настоящее время читается довольно плохо, а все ее публикации содержат пропуски и значительное число ошибок. Записи Сборника Тр. 34 [2, № 1325] относительно недавно привлекли внимание исследователей. Отождествление одного из писцов данного кодекса с переписчиком Стихираря Тр. 22 принадлежит Б.М. Клоссу [3, с. 94–95], и только после его работ появились попытки прочесть и интерпретировать экстратексты данной рукописи [4, с. 232]; [5, с. 222]. Основной целью настоящей статьи является корректная с лингвистической точки зрения публикация записей, принадлежащих перу писца Епифана (Епифания Премудрого).
2 1. Автографы Епифания То, что Епифан – писец, работавший над созданием Стихираря Тр. 22, – является Епифанием Премудрым, первым предположил А. И. Соболевский в 1887 г.: “Стихирарь 1331 (библиотека Троицко-Сергиевой лавры № 22), писанный Епифанием, вероятно, учеником и биографом преп. Сергияˮ [6, с. 470]1. Исчерпывающую аргументацию по этому поводу предложил Б.М. Клосс [3, с. 92–95]2; по его мнению, перу Епифания принадлежат еще три рукописные книги: помимо Стихираря это Прологи РГБ, Тр. 33 и БАН 17.11.4, а также Сборник житий РГБ, Тр. 343. Мнение Клосса о тождестве почерков в перечисленных рукописях поддержали также А.Л. Лифшиц [13], Е.М. Верещагин [5, с. 220–223]4 и отчасти М.Г. Гальченко [4, с. 224–225; 231–233], исключившая из числа автографов Епифания Прологи [4, с. 224–225]. Наши наблюдения и выводы в этом вопросе полностью совпадают с выводами М.Г. Гальченко. Отождествлять почерки Прологов и Стихираря 1380 г. нет оснований, поэтому Прологи в настоящей работе рассматриваться не будут, тем более что они не содержат экстратекстов, представляющих существенный интерес.
1. См. этот же комментарий Соболевского в третьем издании Лекций уже с правильной датой [7, с. 15], а также [8, с. 15]. См. также [9, с. 91]; [10, с. 72]; [11, с. 99]; [12, с. 103]; [4, с. 228].

2. Стоит, правда, отметить, что не все аргументы Б.М. Клосса равноценны. Так, утверждая, что Епифаний-писец был монахом Троице-Сергиева монастыря, Клосс в качестве доказательства приводит запись на полях ѱл чрнц, однако нет никаких оснований считать, что этот текст Епифаний относил к собственной персоне (см. ниже комментарий к записи).

3. В настоящее время рукописи собрания Троице-Сергиевой лавры (фонд 304/I) РГБ, в том числе Тр. 22, 33, 34, доступны на сайте Троице-Сергиевой лавры: >>>> .

4. Е.М. Верещагин не рассматривал кодексы Тр. 33 и БАН 17.11.4.
3 Тождество почерков в оставшихся двух рукописях тоже не бесспорно. Стихирарь 1380 г. переписан уставными почерками, а почерк Сборника житий, который принадлежит писцу Епифану, является преимущественно полууставным; сопоставить его можно только с почерком записей на полях Стихираря Тр. 22. При этом очевидно, что атрибуция в данном случае не может считаться надежной в силу по меньшей мере двух обстоятельств: текст записей недостаточно велик для того, чтобы проследить ряд важных для атрибуции закономерностей; записи выполнены очень мелким почерком, а это в свою очередь могло повлиять как на внешний облик письма, так и на особенности начертаний отдельных графем. Тем не менее в целом, с учетом всех фактов, мы склонны поддержать точку зрения о принадлежности обоих кодексов перу одного писца.
4 Итак, каковы основные аргументы в пользу отождествления обоих писцов Епифаниев?
5 1. Отдельные фрагменты Сборника Тр. 34, как правило, первые страницы переписанных Епифанием житий, выполнены уставным почерком, который плавно перетекает в размашистый полуустав. Почерк этих начальных листов (л. 1–1об., 145, 157) внешне очень близок уставному почерку основного писца Стихираря Тр. 22 (см. илл. 1, 2). Однако близость почерков не ограничивается просто внешним сходством: совпадает целый ряд маркеров, важных для атрибуции уставного письма, – положение точки в строке, форма надстрочных знаков.
6 2. Полууставный почерк Епифания отличается обилием свободных горизонтальных начерков: это вынесенные над строкой перекладины Т и Г, плечо Ъ, нередко перекладина ѣ (см. табл. 1). Данная особенность делает очень похожими почерки полууставных записей в Тр. 22 и основного текста Тр. 34, несмотря на то что почерк записей на полях Стихираря сжат и неудобочитаем.
7 3. Писец Епифан испытывал особую страсть к лигатурным написаниям, и это увлечение лигатурами выходило далеко за рамки обыденного. В переписанном им тексте лигатуры часты и во многих случаях совершенно непредсказуемы (см. табл. 2). Эта черта снова сближает рассматриваемые рукописные книги.
8 4. В обоих кодексах мы обнаруживаем маргиналии, причем в обоих случаях эти маргиналии содержат греческие вставки, написанные славянскими буквами.
9 5. Наконец, и основной писец Стихираря, и старший книжник в Сборнике житий называют себя Епифаном.
10 2. Стихирарь 1380 г. (Тр. 22) 2.1. О некоторых наблюдениях и выводах А.Л. Лифшица А.Л. Лифшиц, изучая Стихирарь Тр. 22 в рамках подготовки “Сводного каталога славяно-русских рукописных книг XIV в.ˮ5, предложил датировать его 1403 г. Новая дата ненадолго была включена в список источников Словаря древнерусского языка [15, VIII, с. 13]. После рассмотрения записей М.А. Федоровой, осуществлявшей сверку словарных цитат, в Словарь вернулась прежняя дата – 1380 г. [15, X, с. 634]. Скептически, судя по всему, отнеслись к новой дате издатели “Каталога памятников древнерусской письменности XI–XIV вв.ˮ [16, с. 68], которые, хотя и помещают ссылку на работу А.Л. Лифшица, тем не менее оставляют памятник среди рукописей XIV в. Нельзя не отметить, что исследование Лифшица соответствует наметившейся относительно недавно тенденции подвергать сомнению указанную в источнике и устоявшуюся в историографии дату6. Разумеется, указанные даты нуждаются в поверке, однако на практике оказывается, что в качестве альтернативы предлагаются весьма субъективные и часто неверифицированные представления о распространении графико-орфографических инноваций, появлении палеографических маркеров и в целом письма определенного облика.
5. Первый том Каталога вышел в 2002 г. [14]; сроки выхода второго тома, в который должен быть включен (или не включен) Стихирарь Тр. 22, неясны.

6. Так, А.Л. Лифшиц предлагает датировать Архангельское евангелие 1092 г. 1-й половиной – серединой XII в. на основании того, что “особенности почерка и орфографии памятника, его орнаментика, кодикологические особенности, текстологияˮ указывают на этот период [17, с. 184]. При этом исследователь не считает нужным раскрыть ни одно из озвученных положений (см. критику в [18], а также детальный разбор экстратекстов Архангельского евангелия в работе [19]). А.А. Турилов предлагает передатировать Псалтырь княгини Марины 1296 г. лишь на основании “облика письмаˮ [20, с. 20] (см. по этому поводу также [14, с. 569]; [21]; [22, с. 185–191]).
11 Наше изучение записи на л. 48 подтверждает традиционную дату создания памятника – 1380 г., т.е. мы смогли прочитать там то же, что и И.И. Срезневский, однако мы полагаем, что будет неправильно оставить без ответа кодикологические, палеографические, лингвистические и исторические аргументы А.Л. Лифшица. В противном случае может возникнуть впечатление, что нам нечего возразить Лифшицу по существу, а сам исследователь, не располагая техническими средствами, позволяющими разглядеть указанную Епифанием дату, сделал все правильно и корректно датировал кодекс на основании палеографических маркеров и исторических данных.
12 Рассмотрим по порядку основные положения исследования А.Л. Лифшица.
13 1. Бо́льшая часть текста Стихираря, по мнению Лифшица, переписана не Епифанием. Епифанию принадлежат “киноварные приписки на полях книги, незначительная часть текста стихирˮ и киноварные заголовки [13, с. 98]. Основной текст Стихираря, также как и текст чернильных экстратекстов, написан другим писцом, “чья грамотность оставляла желать лучшегоˮ [Там же].
14 В действительности палеографический анализ памятника свидетельствует о том, что бо́льшая часть текста (ок. 120 листов – см. ниже) переписана Епифанием; участие других писцов в работе над кодексом носит явно ученический характер. Они переписали фрагменты от нескольких строк до двух десятков листов. Почерк Епифания довольно надежно маркирован: наиболее яркими чертами являются графема р, полностью вписанная в строку, и точка, расположенная внизу строки. Большинство записей на полях также выполнены Епифанием. Исключение составляют лишь две записи: текст на нижнем поле листа 96, в котором писец-ученик (переписывавший основной текст на этом листе) сообщает, что начинает работу над новой тетрадью без старшего писца-наставника (см. ниже); запись на л. 107 об. молитвенного содержания, скорее всего, принадлежащая тому же писцу.
15 О низком уровне профессиональной подготовки основного писца рукописи (не Епифания), по мнению Лифшица, свидетельствует представленный в тексте графический эффект смешения е, ь и ѣ. Однако на самом деле данный эффект (точнее, эффект е→ь) последовательно представлен лишь на небольшом отрезке текста, принадлежащем одному писцу-ученику (см. ниже).
16 Квалификация Епифания не вызывает каких-либо нареканий. Еще М.Г. Гальченко за несколько лет до публикации А.Ф. Лифшица отмечала, что в Стихираре практически отсутствуют механические ошибки, такие как пропуск букв и слогов [4, с. 225]. Наши наблюдения над графикой и орфографией Стихираря полностью соответствуют выводам Гальченко.
17 2. В тексте Стихираря, как полагает А.Л. Лифшиц, присутствуют следы второго южнославянского влияния, среди которых: использование в фонетическом значении графем ѱ, ѯ, ѳ, употребление после согласных ѡ, написание ѧ в значении [ja], написание ѣ в позиции *tert, причем все перечисленные орфограммы представлены как в тексте Епифания, так и другого, менее квалифицированного, писца (писцов) [13, с. 97–98].
18 Весьма показательно, что А.Л. Лифшиц обнаружил следы второго южнославянского влияния там, где их не нашла М.Г. Гальченко [4, с. 228–232].
19 На самом деле орфограмма ѧ = [ja] связана лишь с позицией конца строки (ст҃ѧ | 37v – Еп., велиѧ | 70r – 2б, ѿ неѧ | 81v – 2б), что типично для всего древнерусского периода. Неверно и утверждение, что весь комплекс орфограмм не ограничивается лишь почерком Епифания. В действительности писцы-ученики не используют графему ѯ, а Епифаний никогда не писал ѣ в позиции *tert (этот тип орфограмм встречается лишь на отрезке текста Стихираря, переписанном писцом 2б, – см. ниже). Кроме того, ѯ, ѳ употребляются только в именах собственных, что является нормальным для древнерусского периода, а ѱ встретилась лишь два раза – в записи на л. 112 об. и, возможно, на л. 107 об.: ѱл чрнц 112 об.; помози гиTˇ [ѱа?] 107 об. (ср., к примеру: ѱалъ ѥсмь павьимь перомь. Апостол 1307 г. ГИМ, Син. 722, 37 об.). Всего одним примером ограничено употребление омеги после согласных: кѡзм 38r. Т.е. во всех случаях мы имеем дело либо со стандартными для древнерусского периода орфограммами, либо с единичными примерами, которые сами по себе (не будучи системным явлением) не могут указывать на второе южнославянское влияние.
20 Употребление графемы ѣ в позиции *tert, представленное в Стихираре только в тексте одного писца-ученика, без других, более ярких и очевидных, орфографических маркеров также не может быть признаком второго южнославянского влияния (см. [4, с. 231]).
21 Единственная орфограмма, которую М.Г. Гальченко связывает в Стихираре Тр. 22 со вторым южнославянским влиянием, – употребление формы вокатива в функции И.ед.: єѻргиѥ во|пиѥть ти 48 [4, с. 231]. Таким образом, орфография Стихираря Тр. 22 типична для восточнославянских рукописей к. XIV в., а единичные (несистемные) примеры (как и вязь – см. ниже), связанные, возможно, с влиянием южнославянской орфографии, разумнее объяснить знакомством Епифания с южнославянской письменной традицией.
22 3. Косвенным свидетельством в пользу поздней датировки рукописи, по мнению А.Л. Лифшица, является упоминание в тексте записи на л. 40 Исакия Андроникова. Исследователь утверждает, что “Андрониковˮ не может быть отчеством, поскольку Андроник – «не мирское, а монашеское имя, и, скорее всего, “Исакий Андроников” – Исакий из Андроникова монастыря» [13, с. 98]. И далее: «Очень вероятно, что упомянутый Исакий – настоятель монастыря, известный по записи в монастырском синодике и относящийся, несомненно, к XV в. Да и само название монастыря “Андроников”, похоже, должно несколько отстоять по времени от кончины преподобного» [Там же]. Исторические аспекты этого тезиса рассмотрены А.В. Лаврентьевым [24, с. 217], который отмечает, что настоятелем Андроникова монастыря в 1403 г., т.е. в тот год, которым А.Л. Лифшиц предлагает датировать Стихирарь, в действительности был Савва, второй номер в списке Синодика, на который ссылается Лифшиц (в то время как Исакий в Синодике упомянут лишь пятым) [Там же]7.
7. А.В. Лаврентьев отмечает, что это обстоятельство подтверждает еще и запись в Изборнике 1403 г., сделанная писцом Онфимом [23, с. 217]; [24, с. 201].
23 Кроме того, с формальной точки зрения андрониковъ – патроним. Использование этой лексемы для обозначения лица, связанного с Андрониковым монастырем, вызывает вопросы, тем более рядом с прилагательным симоновскии. Не считает нужным Лифшиц как-либо обосновать утверждение, что имя Андроник было исключительно монашеским. В то же время обращение к именному указателю “Грамот Великого Новгорода и Псковаˮ [25] снимает все сомнения. Из двинских грамот сер. XV в. мы знаем по крайней мере одно светское лицо с именем Андроник и четверых светских лиц с отчеством Андроников [25, с. 217, 235, 239, 291]. При этом сокращенный вариант имени Андроник – Андрон и отчество Андронов встречаются гораздо чаще.
24 4. Явным анахронизмом, по мнению А.Л. Лифшица, является использование Епифанием изощренной вязи, нетипичной для 80-х годов XIV в. В действительности самым ранним древнерусским датированным памятником, содержащим образцы вязи, является Рязанская кормчая 1284 г. (РНБ, F.п.II.1) [27, с. 395]. Кроме того, вязь встречается в Воскресенской кормчей (ГИМ, Син. 131), созданной на рубеже XIII и XIV вв., и, разумеется, используется в декоративно-прикладном искусстве Древней Руси [Там же]. Появление вязи в Рязанской кормчей объясняют влиянием южнославянского антиграфа [27, с. 135–152]; [26, с. 395] либо южнославянской выучкой писцов [28, с. 10–11], однако ситуацию это не меняет. Ранние образцы вязи, несомненно, подтверждают знакомство древнерусских книжников с данной декоративной техникой письма.
25 М.Г. Гальченко рассматривает использование вязи в Стихираре 1380 г. как дополнительное свидетельство в пользу отождествления писца Епифана и Епифания Премудрого: “Употребление такой вязи, очевидно, говорит о высоком профессионализме писца и его знакомстве с греческой и южнославянской книжными традициямиˮ [4, с. 228]. Данный аргумент нельзя считать надежным, однако в этом и нет необходимости, поскольку в пользу принадлежности кодекса Тр. 22 перу именно Епифания Премудрого высказано существенное число куда более надежных аргументов (см. об этом выше). Так что если признать эту атрибуцию убедительной, проблему анахронического употребления вязи в Стихираре 1380 г. следует считать совершенно надуманной, а использование вязи Епифанием легко объясняется хорошим знакомством книжника с южнославянской письменной традицией.
26 5. Анахронизмом, по мнению А.Л. Лифшица, является появление на л. 129 имени Тохтамыша. “Для 1380 г., – пишет исследователь, – упоминание этого хана Золотой Орды представляло бы собой аномалиюˮ [13, с. 99]. В этом пункте с Лифшицем соглашается А.В. Лаврентьев, считающий, что “три недели спустя после Куликовской битвы о существовании на белом свете такого хана на Руси явно еще не догадывалисьˮ [23, с. 216], и указывающий, что это имя стало известно только к концу 1380 г. К слову, А.Л. Лифшиц в своих высказываниях гораздо осторожнее Лаврентьева, поскольку настаивает лишь на том, что в 1380 г. имя Тохтамыша “не было актуальным, тем более актуальным настолько, чтобы попасть без каких-либо комментариев на поля богослужебной книгиˮ [13, с. 99]8. В действительности как позиция Лаврентьева, так и позиция Лифшица в равной степени ненадежны. Мы не знаем, что было актуальным или представляло интерес для Епифания Премудрого (или любого другого древнерусского книжника) в 1380 г., как и то, что было им известно спустя три недели после Куликовской битвы. Однако А.В. Лаврентьев допускает довольно грубую ошибку. Когда исследователь утверждает, что имя Тохтамыша не могло быть известно в сентябре 1380 г., он не учитывает того, что сентябрем датируются лишь записи на лл. 40, 48 и 56, в то время как запись токтамышь сделана на л. 129. Из содержания записей мы знаем, что на переписывание одной тетради у Епифания уходило 3–5 дней. При усредненных показателях – 1 тетрадь за 4 дня – к написанию л. 129 книжник мог приступить не ранее начала ноября (см. [3, с. 94]). И это без учета того обстоятельства, что ок. 20 листов между л. 56 и 129 переписывали менее опытные, чем Епифаний, писцы. В октябре–ноябре 1380 г., судя по всему, происходило основное противостояние Мамая и Тохтамыша, завершившееся победой последнего на Калке и восшествием на престол Золотой Орды [29, с. 194–195]; [30, с. 68–69]. Полагаем, что эти важные политические события вполне могли представлять интерес для Епифания.
8. Тут невольно задаешься вопросом, какие именно “актуальныеˮ имена, с комментариями и без них, заслуживали упоминания в богослужебной книге.
27 6. Наконец, по мнению А.Л. Лифшица, в пользу поздней датировки рассматриваемого кодекса свидетельствует “несомненноеˮ тождество почерков в Стихираре, Прологе Тр. 33 и Сборнике Тр. 34 [13, с. 99–100]. И этот факт “делает практически несомненной дату написания Стихираря: 1403 г.ˮ. [13, с. 100].
28 Как уже отмечалось ранее, М.Г. Гальченко весьма убедительно оспорила принадлежность Пролога Тр. 33 Епифанию [4, с. 224–225], а говорить о тождестве почерков в Тр. 22 и 34 тоже довольно сложно, так как в одной рукописи Епифаний пишет уставом, а в другой старшим полууставом, и личность старшего писца в обоих кодексах отождествляется на основании комплекса признаков, среди которых почерк занимает совсем не первое место.
29 Однако гораздо больше возражений вызывает уверенность Лифшица в том, что рукописи, созданные с интервалом в 20 лет и более, не могут принадлежать одному писцу. Действительно ли этот аргумент является настолько неоспоримым, каким его пытается представить исследователь? Ведь гораздо больше внимания он уделяет другим, как кажется, косвенным доказательствам, в то время как “неоспоримыйˮ аргумент оказывается совсем нераскрытым и лишь вскользь упомянут в самом конце статьи. Собственно, насколько большим мог быть трудовой стаж древнерусского книжника, А.Л. Лифшиц не уточняет. Тем не менее мы не видим каких-либо оснований ограничивать период трудовой деятельности древнерусского писца одним, полутора или даже двумя десятилетиями. Так, Захария, автор пространного послесловия Псалтыри княгини Марины (1296 г.; ГИМ, Син. 235), писал о себе: їмѣ| из дѣтьска ѻбчаGˇ | мнCоPђ написавъ б҃ословї| стaˇ книгъ. ѹже | прї старости ему бвdˇъk | списа на волbˇоh. еѹанг҃лїє̈ | ѻпракоTˇ., – т.е. сообщил, что занимался переписыванием книг с детства до самой старости. И это, как кажется, не должно вызывать удивления. Напротив, предположение о том, что древнерусский писец, овладев книжным ремеслом, спустя всего десятилетие прекратит переписывать книги, представляется довольно сомнительным.
30 Писец Явило, по мнению Л.А. Коробенко, создавал дошедшие до нас рукописи на протяжении минимум трех десятилетий [31]. Если А.А. Гиппиус и ограничивает период создания пономарем Тимофеем принадлежащих его перу рукописей и грамот, то это, очевидно, связано с тем, что в 60-е годы XIII в. трудовой стаж новгородского книжника насчитывал не менее трех десятилетий и “его долгая карьера писца и летописца уже близилась к своему завершениюˮ [32, с. 81] (см. также [33, с. 8–12]). На протяжении нескольких десятилетий переписывал книги Гавриил Урик [34] и некоторые другие южнославянские писцы-каллиграфы [35, с. 68]; [36, с. 323].
31 Незначительное число известных нам примеров длительной и плодотворной книжной карьеры вовсе не означает, что таких было немного. Просто в некоторых случаях нам повезло и до наших дней сохранилось существенное (заметное) число книжных памятников, созданных одним лицом, а после Захарии, к примеру, сохранилась только Псалтырь кн. Марины, хотя сам он признается, что переписал много книг.
32 2.2. Почерки Стихираря Тр. 22 Бо́льшая часть рукописной книги принадлежит перу Епифания. Из 148 листов кодекса он переписал около 120. При этом им были выполнены практически все киноварные заголовки. Отличия почерка Епифания от всех остальных почерков довольно заметны. Как уже отмечалось ранее, типично епифаниевскими маркерами являются точка внизу строки и р, вписанная в строку.
33 Помимо почерка, принадлежащего Епифанию, в кодексе представлено еще 5 почерков, принадлежащих второстепенным писцам. Для удобства мы обозначили эти почерки: 2а, 2б, 2в, 2г, 2д. Следует отметить, что принадлежность почерков 2а и 2б разным писцам неочевидна. Эти почерки очень близки, однако при внешнем сходстве и совпадении значительного числа начертаний почерки все же отличаются рядом элементов, наиболее очевидным из которых является форма покрытия: 2а, , 2б. Границы почерков второстепенных писцов9:
34 2а: 25v1–26r4, 26r6 (ка) – 18; 27v1–5 (до причастни|ка.); 29v1–30r6 (до вашю); 31v8–11 (во|площени)
35 2б: 70r4 (тѣмь) – 70r16 (наша⁘); 75r9–11 (побѣди); 75v1 (в том числе киноварный заголовок)–9 (гри|горьє⁘) 75v16–76r19, 76v17–78r19, 78v18–79r18(своимъ.), 79v1–12; 80r1–87r17; 89r1 (и молчаливоѥ) – 95v12 (в том числе часть киноварного заголовка на этой странице; остальные киноварные заголовки на данном отрезке выполнял Епифаний); 96r1–98r10 (тѣмь); 98v1–99r13 (създанию); 99v5–100v10 (стадо); 101v1 (СтрT¡трпь|чьскии)–3 (ѳеѡдоре.), 101v11–102v9 (взваше); 103r11 (твоимь) – 103v6 (мьчь); 104v9 (и по градо|мъ) – 105r14 (к не|му); 105v1 (-ѥть [назнаменуѥть]) – 105v3; 106r11–106v15; 107r13–108r7; 110r15 (ѻле) – 110v6;
36 2в: 102v9 (т) – 12; 103r7–11 (земли);
37 2г: 103v6 (ѿлучити) – 17; 104r2 (бескве|рну) – 104v9 (хаTˇ; в том числе киноварный заголовок на 104r–v).
38 2д: 111r17–111v10; 112r5 (вѣрою)–112v.
39 Участие второстепенных переписчиков явно носит ученический характер, т.е. они выполняли свою работу под руководством Епифания. Такая схема распределения обязанностей в работе над кодексом хорошо известна [37]; [38].
40 Это подтверждается не только спецификой смены почерков, но и содержанием записи на л. 96, выполненной, как и сам начальный лист тетради, писцом почерка 2б. Писец-ученик пишет, что начинает работу (над очередной тетрадью) в отсутствие писца-наставника (см. ниже). Отметим, что именно этому писцу принадлежит целый комплекс орфограмм, не представленных в тексте Епифана и других переписчиков. Наиболее интересные из них следующие:
41 1. Графический эффект е→ь. Переписчик регулярно пишет ь в позиции исконного /е/. Обратных замен мы не обнаружили, что, как кажется, должно указывать на гиперкорректную природу данного эффекта – писец распространил известные ему традиционные орфограммы с ь в позиции сильного редуцированного на примеры с исконным /е/: пьтръ 76r, пьтра 106 об., 107 об., вьригу 76r, чтьмъ 76 об., Оутвьржьнъ 78, добльстьнJˇ 78, в пьль|нахъ 78, дрьвнѧго 82, чьтредесѧтедь|невна 82, кьдръ 84, нашьго 97, льѡнтиѥ 103 об.
42 2. Отмеченная А. Л. Лифшицем орфограмма трѣт в позиции *tert (прѣшьдъ 78 об., прѣходѧ 79 об., врѣмьньноѥ 89, ѿ врѣда 100 об., Врѣмѣньни 78 об., но времѣньно 82, а также прьбваниѥмь 76r, где использован ь, обычно представленный в позиции /е/), известная в раннедревнерусских памятниках и нередко встречающаяся и в позднедревнерусский период [4, с. 231].
43 3. Орфограмма скьрб-, традиционно связываемая с южными регионами Древней Руси [39, с. 15, 26]; [40, с. 28]; [41, с. 46–47]; [42, с. 82] (см. также [43, с. 794]): скьрбѧ|щимъ 76r, скьрбѣхъ 78; но скърбѧщимъ 95.
44 4. Примеры, напоминающие новый ять (Врѣмѣньни 78 об., времѣньно 82, бе|сѣмѣньн 81 об.). Впрочем, считать надежными их нельзя, так как два примера могут объясняться влиянием предшествующего слога (ср. также явный пример антиципации: вьсеи все||лѣнѣи 91–92; но всельную 99, где опять представлен ь, обычный в позиции /е/).
45 Кроме того, можно отметить единичный пример суф. -ѣиш- в форме сравн. ст. после исконно мягкого согл.: сладчѣишии раи 86 об. (см. [44, III, с. 288]).
46 Южные особенности орфографии писца 2б не позволяют однозначно ответить на вопрос о причинах их появления. Тем не менее здесь может быть лишь два объяснения: либо писец был носителем южнорусского диалекта, либо он переписывал антиграф, в котором южные или юго-западные орфографические особенности были представлены (при этом в тексте Епифания, как писца более опытного, маркированные региональные орфограммы оригинала не отразились).
47 2.3. Методы работы с записями на л. 40 и 48 в Стихираре Тр. 22 Записи изучались как de visu, так и по фотокопиям, специально для нас изготовленным в РГБ. К сожалению, наиболее эффективный метод изучения угасающих текстов – с помощью длинноволновой ультрафиолетовой лампы (т.н. мягкий ультрафиолет) – оказался в НИОР РГБ под запретом. В качестве альтернативы нам был предложен метод электронной экспертизы текста, суть которого заключалась, как выяснилось, в изготовлении снимков на цифровой микроскоп. Какую-либо информацию об этом устройстве (его название и технические характеристики) нам получить не удалось. В итоге в нашем распоряжении оказалась серия фрагментарных снимков довольно низкого разрешения и качества, однако дальнейшая обработка в графическом редакторе (преимущественно цветовая коррекция) позволила прочитать значительную часть текста (см. илл. 3–4).
48 Работа с рукописью de visu осуществлялась с применением десятикратной лупы, оснащенной системой светодиодной подсветки, обеспечивающей различные углы падения света на поверхность пергамена. Это позволило проверить и уточнить данные, полученные при анализе цифровых снимков, и в некоторых случаях прочитать то, что не видно на фотокопиях. Окончательно избавиться от конъектур нам, к сожалению, не удалось, однако они остались лишь на уровне отдельных букв, и это не препятствует корректному прочтению словоформ.
49 В качестве иллюстративного материала к статье используются снимки, изготовленные в рамках “электронной экспертизыˮ и размещенные в сети Интернет на сайте Троице-Сергиевой лавры ( >>>> ). К большинству снимков мы применили общую цветовую коррекцию, позволившую выделить текст на фоне пергамена, сделать его более заметным. Для иллюстрации некоторых словоформ мы объединили фрагментарные снимки в автоматическом режиме графического редактора Photoshop.
50 2.4. Записи Епифания в Стихираре Тр. 22 Текст записей воспроизводится без упрощений. Прописные буквы Г, Р и Т используются для обозначения увеличенных и вынесенных за пределы строки букв (как отмечалось выше, эта черта характеризует полууставный почерк Епифания). Лигатурные написания выделяются простым подчеркиванием; в качестве разделителя двух и более идущих подряд лигатур используется знак /. В угловых скобках даются конъектуры и полностью утраченные фрагменты. В последнем случае используются скобки с точками внутри , число которых соответствует предполагаемому числу утраченных букв. При утрате трех и более букв, а также в тех случаях, когда количество утраченных графем надежно установиться нельзя, используется троеточие . В квадратные скобки [] помещаются поврежденные буквы и фрагменты текста, которые нельзя прочитать надежно из-за утраты значимых элементов, но которые достаточно надежно восстанавливаются в контексте.
51 Л. 1 об. Илл. 5. Киноварная запись на нижнем поле, выполненная сложной вязью, впервые была прочитана и опубликована М.Н. Сперанским, увидевшим в ней образец тайнописи [45, с. 148]10.
10. Неслучайно М.Г. Гальченко по поводу второй части текста написала следующее: “Далее идет слово сложной вязью, не поддающееся расшифровкеˮ [46, с. 128].
52 Запись относится к исправлению во второй строке. по: непонятно, что Епифаний хотел обозначить этим по. Возможно, имеется в виду исправленный текст – лишний слог или что-либо другое.
53 Л. 40. Илл. 7–8. Наиболее пространная и содержательная запись Епифана, традиционно привлекающая особое внимание историков. Интерпретации изложенных в ней фактов посвящен ряд работ [47, с. 1411–1414]; [48, с. 191–193]; [23, с. 213–228].
54 Несмотря на то, что данное чтение можно считать вполне надежным, смысл этого определения, как и всей фразы в целом, остается неясным. Т.е. кто такой малый (малой) чернец и в чем его “увещалиˮ, непонятно. Однако в целом эта неясность как раз характеризует весь текст записи на л. 40. Епифан эксплицирует лишь ключевые моменты описываемых событий, при этом значительная часть информации, хорошо известная как самому книжнику, так и, вероятно, другим монахам Троице-Сергиева монастыря, остается за пределами текста.
55 В предшествующих работах не читалось, однако предлог в и лигатура  позволяют реконструировать с высокой степенью надежности в . Отметим, что сочетание въ роусь (с предлогом въ) при указании цели движения является стандартным для древнерусского периода. По данным картотеки имен собственных Словаря древнерусского языка, которая включает все оригинальные источники XI–XIV вв., данное сочетание представлено в 68 примерах из 80 (в остальных случаях используется сочетание на роусь)11. Чтение скрипѣньемь, представленное еще в работе И. И. Срезневского [51, с. 241], позволяет избавиться от странной огласовки скрепѣти, вынуждавшей предполагать в этом корне нулевую ступень [15, XI, с. 239: скрьпѣньѥ].
11. В среднерусский период, вероятно, ситуация изменилась. По данным Национального корпуса русского языка ( >>>> ) в памятниках XV–XVII вв. сочетание на Русь встречается в два раза чаще, чем въ (в) Русь (467 примеров vs. 242).
56 Основной интригой записи на этом листе является, несомненно, дата. А. В. Горский читал .#҃. ѡ҃ ӏ͠а [52, с. 135]. И.И. Срезневский изначально видел здесь 1310 г. [53, с. 281], т.е. вторая часть даты читалась как и҃ӏ. Ошибочность такой интерпретации очевидна, так как в 1310 г. 21 сентября приходилось на понедельник, а 26 – на субботу. Кроме того, в записи появлялся очевидный анахронизм – упоминание игумена Симонова монастыря, основанного ок. 1370 г. Уже во втором издании “Памятниковˮ ученый исправил ошибку и указал 1380 г. как год создания рукописи [51, с. 240]. Срезневский не комментировал специально чтение даты, но последовательность пи, при наличии всего трех просматриваемых мачт, возможна только при лигатурном написании. Именно эта точка зрения утвердилась в отечественной историографии и была подтверждена и повторена в большинстве последующих работ [49, с. № 70]; [2, № 538]; [10, с. 72]; [4, с. 227] и др. А.И. Соболевский упоминает эту рукопись с датой 1331 г. [6, с. 470]; [54, с. 13], однако очевидно, что этот год появился в результате какой-то ошибки [55, с. 632], так как противоречит предположению о том, что Стихирарь был переписан Епифанием Премудрым. Уже в 1903 г. в 3-м издании “Лекций по истории русского языкаˮ ошибка была исправлена (см. [7, с. 15], а также [8, с. 15]). Вероятно, из работ Соболевского дата 1331 г. попала в работу Волкова [56, с. 36]. Т.А. Сумникова при подготовке картотеки “Словаря древнерусского языкаˮ прочитала дату следующим образом: .#҃. ѡ҃ в͠ӏ12. Такое прочтение для второй части даты предлагает А.Л. Лифшиц, с тем лишь уточнением, что Епифаний указал сентябрьский год, а при написании сотен спутал 800 и 900. Наконец, еще один возможный вариант прочтения – ки – предложен в той же работе А.Л. Лифшица со ссылкой на устное сообщение Н.А. Кобяк [13, с. 96], однако такое прочтение едва ли может быть верным, поскольку упоминание игумена Симонова монастыря останется неразрешимым анахронизмом.
12. В списке источников Словаря уже указан 1380 г. [15, I, с. 66].
57 Тем не менее точка зрения И.И. Срезневского возобладала отнюдь не случайно. Каллиграфическая манера Епифания характеризуется особым пристрастием к лигатурам (см. выше). Книжник использовал их постоянно во всех заголовках и записях (но не в основном тексте Стихираря). В кодексе Тр. 22 в киноварных заголовках лигатура пи употреблена ок. 50 раз, и трижды она встречается в записях на полях (в том числе в имени Епифан). То, что буквенная цифирь не накладывала ограничений на эту манеру писца13, подтверждает заголовок на л. 129 об.: мцTˇа тоCˇ .в͠к. 0 агафоник/а г/лаTˇ .и҃. – в котором Епифаний для передачи числа 22 использовал лигатуру и даже для возможности ее использования нарушил традиционный порядок в буквенной цифири14.
58 Трудности для однозначной интерпретации данного фрагмента даты обусловлены двумя обстоятельствами: 1) запись сделана очень мелким полууставом; 2) фрагмент листа загрязнен и в этом месте приобрел грязно-серый тон, и частично угасшие со временем чернила сливаются с пергаменом. Тем не менее использование прямой подсветки при визуальном анализе (с помощью оптической лупы-детектора) и изучение цифровых фотокопий, сделанных на микроскоп, снимают все сомнения. Обе перекладины (п и и) просматриваются отчетливо (см. илл. 16).
59 Лист переписан писцом 2д. Запись выполнена киноварью Епифанием, который на этом же листе писал киноварный текст. Участие переписчика 2д в работе над Стихирарем фрагментарно. Вероятно, именно это обстоятельство и обозначил Епифаний своей ремаркой. Т.е. переписанный текст на данном фрагменте является ученической пробой монаха, обучавшегося книжному делу (ср. [3, с. 93]; [50, с. 341]).
60 Запись выполнена старшим полууставом книжником, которому принадлежит представленный на л. 96 почерк 2б. Этой маргиналией писец-ученик отметил начало работы над новой тетрадью.
61 Справа от записи расположена проба пера, возможно, выполненная тем же писцом. При этом нет оснований видеть в ней продолжение записи, так как, во-первых, почерк заметно крупнее почерка записи, во-вторых, последовательность ми помози представляет собой очевидную лингвистическую аномалию: при таком прочтении энклитическая форма местоимения оказывается в самом начале тактовой группы (см. [57, с. 24]). Скорее всего, в данном случае мы видим не связанные напрямую упражнения (пробы), что подтверждается также существенным расстоянием между буквами м и и.
62 Запись сделана старшим полууставом и, вероятно, также как и маргиналия на л. 96, принадлежит писцу 2б. Чернильный текст был размазан сразу после написания и, к сожалению, окончание фразы читается ненадежно.
63 3. Сборник Тр. 34 Сборник Тр. 34 содержит жития Евфимия Великого, Епифания Кипрского, Иоанна Кущника и Марии Египетской. Б.М. Клосс датирует рукопись 1412 г., однако едва ли эту точку зрения можно считать убедительной, поскольку в ее основе лежат сразу два не очень надежных предположения: 1) Епифаний приступил к работе над “Похвальным словом Сергию Радонежскомуˮ одновременно с работой над Житием Марии Египетской в данном сборнике; 2) автор “Похвального словаˮ сочинил его, скорее всего, к 25-летию со дня смерти преподобного Сергия [3, с. 95]. Ошибочность этих суждений становится очевидной при работе с записями в Сборнике: кодекс создавался в октябре – это следует из содержания двух записей, а преставление преподобного приходится на 25 сентября. Следовательно, можно предполагать лишь то, что Епифаний приступил к работе над “Похвальным словомˮ за год до круглой даты. Однако в действительности и эта версия, скорее всего, будет ошибочной. Как 1412, так и 1411 г. следует исключить из числа возможных кандидатов на время создания данного книжного памятника, поскольку они не соответствуют одному важнейшему критерию, продиктованному содержанием записи на л. 153 (см. ниже).
64 Как отмечала М.Г. Гальченко, почерки, представленные в этом кодексе, не несут в себе следов влияния южнославянских почерков. Единственной “южнославянскойˮ особенностью является омега с высокой серединкой [4, с. 232]. Графика и орфография в целом традиционны для позднедревнерусского периода, хотя, как отмечалось ранее, Сборник Тр. 34 демонстрирует более прогрессивную орфографию, чем Стихирарь 1380 г. (см. [4, с. 228–233]).
65 3.1. Почерки Сборника Тр. 34 В работе над кодексом участвовало 9 писцов, при этом роль некоторых из них была ограничена всего несколькими строками. Епифаний: 1r–2r, 5r–7v, 69v–80v11 (ѡч҃е), 84v–86r, 93r7–93v, 96r9–99r, 105v–105v10, 111v–113v18 (фаоусТиана.), 115r15 (Бѧше) – 115v, 117r1 (Б(с)) – 122v, 127r18 (и ѡ сихъ) – 130r1 (грамо||тицю.), 132r1–132r8 (ѥсть.), 134v18–137r, 139r14–142v, 143r10–145r, 146v2 (преже) – 157r11 (ѡчью), 183r16 (и съ) – 183r18. IIa: 2v–4v. IIб: 8r–63v7 (достоинаго), 64v–66v, 67v–69r. IIв: 63v7 (избави) – 64r. IIг: 67r. IIд: 80v11 (призвавъ же) – 84r, 87r–93r6, 94r–96r8, 99v–105r, 105v11–111r, 113v (и ско||нча же сѧ) – 115r15 (тако), 116r–117r1 (житье), 123r–127r18 (каръ|пократинѣ [так!].), 130r1 (и вда) – 132r, 132v8 (не досто есть [так!]) – 134v1, 137v–139r13. IIе: 143r1–143r9. IIж: 145v–146v2 (всего), IIз: 157r11 (ѥже) – 183r16 (ѻц҃мь).
66 Взаимодействие писцов в кодексе Тр. 34 заметно отличается от того, что мы видели в Стихираре, при этом руководящая роль Епифана также очевидна. Все жития, включенные в сборник, начинал писать именно он, и, что любопытно, именно ему принадлежат последние 2,5 строки в кодексе. Всякий раз он начинал писать текст уставом, однако довольно быстро переходил на беглый (старший) полуустав. Другие писцы переписывали не более одного жития. Создается впечатление, что Епифаний был непосредственным составителем Сборника, т.е. занимался выборкой включенных в рукопись текстов. При прямом переписывании сборника (при буквальном переписывании другого кодекса с тем же составом) его столь обязательное активное участие в работе в начале каждого житийного текста было бы немотивированным.
67 3.2. Записи Епифания Перу Епифания принадлежат следующие записи:
  1. Киноварная греческая запись на внешнем поле л. 145, выполненная славянскими буквами.
  2. Выскобленная славянская запись вдоль внешнего и нижнего поля л. 151 об., сделанная чернилами.
  3. Частично утраченная славянская запись чернилами вдоль нижнего и внешнего поля л. 153.
  4. Славянская и греческая чернильные записи на л. 156 об.
  5. Киноварная запись на внешнем поле л. 157, сделанная частично по-гречески, частично по-славянски.
68 Не принадлежат Епифану практически полностью утраченная и частично утраченная киноварные записи на лл. 1 и 157, сделанные вдоль нижнего поля. Эти записи содержат знаки ударения, которые в других текстах, переписанных Епифанием, не встречаются. Нет оснований также приписывать ему что-либо из записей на л. 183 и 183 об. (ср. [3, с. 94]). Почерк этих записей заметно отличается от епифаниевского. Под вопросом остается греческая маргиналия на нижнем поле листа 151, написанная греческим минускулом: μακάριος ἁγιο(ς) ‘блаженный святой’ (запись сделана под текстом жития Иоанна Кущника). Определить принадлежность этой записи Епифану невозможно, поскольку у нас нет образца его греческого почерка (другие греческие записи сделаны славянскими буквами).
69 Это наиболее ценная запись исторического содержания в Сборнике. Маргиналия была грубо выскоблена и до настоящего времени не замечалась исследователями. Реконструкция утраченного осуществлялась путем работы с текстом de visu при помощи разного рода оптических луп и светодиодной подсветки разной степени интенсивности и при разных углах падения лучей. Кроме того, мы самостоятельно сфотографировали данную запись с помощью профессионального фотооборудования. Дальнейшая обработка снимков в графическом редакторе (применение разного рода общих цветовых и контрастных эффектов) позволила подтвердить, уточнить или исправить выводы, сделанные при непосредственном наблюдении.
70 Этот фрагмент записи вызывает наибольшие трудности; предложенное чтение в основном является конъектурой.
71 с нова: Не вызывает сомнений чтение графем с и в. Сохранившиеся и просматриваемые фрагменты других букв лишь позволяют считать данную конъектуру приемлемой15. Однако наречное сочетание съ нова (в отличие от из нова – см. [15, V, с. 426]) не представлено в древнерусских источниках. Словарь русского языка XI–XVII вв. фиксирует первые употребления наречия снова в XVII в. [58, 25, с. 266]. Наиболее ранние примеры, представленные в “Национальном корпусе русского языкаˮ ( >>>> ), относятся к XVI в. Тем не менее данное наречие вполне могло существовать наряду с съ проста и съ пьрва, употребляемыми уже в древнейших памятниках и существовавшими параллельно сочетаниям ис проста и ис пьрва [59, с. 115–116].
15. Сохранивший фрагмент буквы в позиции предполагаемой а не подходит для стандартного начертания данной графемы с узкой петлей. Однако у Епифания нередко встречается а с круглой петлей (см., к примеру, конечное а в форме кова), которой просматриваемый фрагмент вполне соответствует.
72 мор. Отсутствие ъ на конце словоформы перед точкой не должно вызывать удивления, такое же отсутствие ера мы видим в следующей записи (пP¡ оу/тр/енѣм.), где просматриваемый текст читается надежно. Слово моръ прекрасно соотносится с экспрессивным началом фразы (впрочем, как и предполагаемая экспрессивная частица ти), и этот фрагмент довольно неплохо просматривается как de visu, так и на фотокопиях, однако последовательности графем мор предшествует также, как кажется, надежно читаемая буква Т. Последовательность Тмор не дает корректного чтения фразы, поэтому мы предполагаем, что Т – это лишь фрагмент лигатуры Ти, от второй части которой почти ничего не сохранилось. Епифаний использует эту лигатуру очень часто (см., к примеру, л. 122, где второй элемент немного деформирован перед разрывом пергамена – ср. илл. 40в; а также см. эту лигатуру в форме пиTˇ/Ти на л. 40 Стихираря Тр. 22 – илл. 10), в любой позиции строки, как в качестве части слова, так и в качестве самостоятельной словоформы или частицы (пусТих же Ти мужа 140).
73 Словоформа д[б]рѧнсцh, не поддающаяся расшифровке при работе с рукописью, прочитывается надежно после обработки фотоснимка в графическом редакторе. Выносная буква о в предлоге во, приплюснутая по горизонтали, довольно типична для Епифания. Книжник часто выносит ее над строкой, в том числе в предлогах (см., например, следующую запись и иллюстрации к ней). При этом именно предлог с прояснившимся редуцированным предсказывается следующей далее формой топонима (< въ дьбрѧньсцѣ).
74 Представляет интерес рефлекс второй палатализации в группе *sk. Древнерусские топонимы с суффиксом -ьск- в письменных памятниках XI–XIV вв. в МП чаще всего демонстрируют -скѣ. Так, в картотеке имен собственных Словаря древнерусского языка мы смогли найти лишь два примера на -сцѣ: въ смоленьсцѣ ПрП XIV–XV (2), 202г; во оугровьсцѣ ЛИ ок. 1425, 257б. В Повести временных лет по Ипатьевскому списку, текст которой не был включен в исходную картотеку Словаря, мы обнаружили еще 4 таких примера16: въ изборьсцѣ 8г, в полотьсцѣ 45в, вь смолѣнь|сцѣ 60г, вь смоль(н)сцѣ 60г. Трудно решить, насколько актуальными были подобные формы для самого Епифания, однако известно, что в начале XV в. в Троицком монастыре велась работа над летописным сводом (Троицкой летописью) [60, с. 7], и в распоряжении книжника могло оказаться немало источников, в которых были представлены в том числе написания на -сцѣ. Т.е., если Епифаний в живой речи и не употреблял форм типа дьбрѧньсцѣ, он мог намеренно использовать такую форму как маркированную книжную (отличную от обиходной; см. также запись на л. 157).
16. Мы воспользовались автоматизированным текстовым поиском на портале >>>> .
75 Л. 153. Нижнее и внешнее поле. Б.М. Клосс, обнаруживший данную маргиналию, написал следующее: “Есть приписка летописного характера на л. 153, которая, к сожалению, прочитывается лишь частично: “…4 час нощи погремел…”ˮ [3, с. 94–95].
76 Л. 153 является первым листом очередной тетради, что сближает данную маргиналию с записями на лл. 40, 48, 56, а также 96 Стихираря 1380 г. Вероятно, интенция Епифана поместить здесь маргиналию связана с новой тетрадью как началом нового этапа работы над кодексом. Значительный фрагмент записи не читается de visu. При этом, текст не выскабливался, а чернила растворились или угасли по каким-то иным причинам. Возможно, лист был испачкан жиром или маслом. Угасший фрагмент записи удалось прочитать после цифровой обработки отснятого материала.
77 В этом месте записи просматриваются две графемы с выносной буквой. Вторая из них, скорее всего, н. Первая же содержит две вертикальные мачты и высокую перекладину. Это могла бы быть графема п, однако последовательность пн не дает корректного чтения. Мы полагаем, здесь представлена буква и с высокой перекладиной (такие начертания встречаются в переписанном Епифанием тексте – см., к примеру, на этой же странице: [иванъ 153r1]), а сокращением ин книжник передал имя Иванъ (Иоаннъ).
78 Текст маргиналии, таким образом, относится к событиям Жития Иоанна Кущника. На лицевой стороне л. 153 повествуется о том, как Иоанн в нищенских одеждах поселился вблизи родительского дома и отец и мать не узнали в нем своего сына. Отметим, что имя святого в тексте жития чаще пишется как иванъ (с восьмеричным и).
79 После ин, судя по всему, следует точка, т.е. мы снова видим опущение конечного ера в позиции перед точкой.
80 Число л͠а de visu просматривается с большим трудом, однако благодаря цифровой обработке отснятого материала удалось надежно прочитать не только его, но и часть словоформы ѻкТ. Вероятно, одну или две буквы Епифаний вынес над строкой.
81 .дӏ҃. чаT¡ нощӏ.: как известно, на Руси существовало два способа исчисления времени – косыми и равными часами [61, с. 34–38]; [62]; [63, с. 218–228]; [64, с. 317–325]. Для некоторых периодов истории Древней Руси нет однозначных решений, какие именно часы использовались при упоминании времени тех или иных событий. Указание на 14 час ночи совершено определенно свидетельствует об использовании в начале XV в. в Троицком монастыре именно равных часов. В Москве длительность ночи достигала 15 часов 26 октября [65, с. 194]; с этого дня по 11 ноября 14 час ночи начинался в 5:05 по современному времени.
82 От начальных букв последнего слова записи сохранились только вертикальные мачты, что дает два возможных прочтения. Первое из них – это, конечно, прочтение, предложенное М.Г. Гальченко, с тем, однако, уточнением, что первые шесть букв должны быть объединены в одну сплошную лигатуру. Для Епифания это нетипично. Чаще всего он пишет слитно последовательность из 2, реже 3 букв (, ). Крайне редко встречаются лигатуры из 4 букв (, см. также табл. 1, 2). Однако при этом следует учесть, что в записях книжник позволял себе значительно больше вольностей, чем в основном тексте рукописи, так что чтение пишющюм можно считать приемлемым, хотя при этом остается неясным, почему при использовании столь сложной лигатуры (а основной функцией лигатур была экономия) автор записи предпочел нарочито книжную нестяженную форму причастия, уникальную для переписанных им текстов.
83 Б.М. Клосс связывает появление этой записи напротив первых строк Жития Марии Египетской с началом работы над “Похвальным словом Сергию Радонежскомуˮ (начало “Словаˮ Епифаний Премудрый позаимствовал как раз из этого жития) [3, с. 95]. Т.е. книжник, написав эти строки, передал работу другому писцу и вернулся к кодексу только в самом конце, для того чтобы дописать последние две строки, а своей маргиналией он отметил начало работы над собственным сочинением.
84 Другим возможным прочтением является словоформа пиющюм. Т.е. Епифаний здесь пишет о своей слабости, известной нам из записи в Стихираре 1380 г. на л. 96. В этом случае, правда, возникает другой вопрос: почему Епифаний предпочел в данном случае написать неудобную лигатуру ющю, но раздельно дал пи?
85 3.3. Проблема датировки Сборника Тр. 34 Традиционно Сборник датируется рубежом XIV и XV вв. Именно такая датировка представлена в [2, № 1325]. Б.М. Клосс датирует кодекс 1412 г., однако из записи на л. 153 мы узнаем, что в год написания кодекса 31 октября приходилось на среду, т.е. это могут быть следующие годы: 1380, 1386, 1397, 1403, 1408, 1414. Датировка памятника временем, отдаленным от 1380 г., кажется довольно закономерной, так как в обеих рукописях – Тр. 22 и Тр. 34 – заметно различается не только почерк Епифания, но и некоторые орфографические навыки его и других переписчиков [4, с. 228–233]. Насколько содержание записей на лл. 151 об. и 153 позволяет уточнить дату создания рукописи? Если признать хотя бы частично верным предложенное нами конъектурное чтение ненадежно читаемого фрагмента записи на л. 151 об. (а мор там читается надежнее всего), ситуация прояснится ненамного, так как период кон. XIV – нач. XV в. был богат эпидемиями, и практически каждый подходящий год был ими ознаменован. При этом Брянск, как кажется, в связи с эпидемией не упоминается ни разу. Однако само по себе обращение к событиям в Брянске заслуживает внимания. Почему именно брянские события привлекли внимание Епифания настолько, что он посвятил им экспрессивную заметку на полях переписываемого кодекса? Мы полагаем, что наиболее вероятной датой создания рукописи является 1408 г. Именно в этот год была одна из наиболее масштабных эпидемий (“моръ… коркотоюˮ [30, с. 204]), затронувшая сразу множество регионов Древней Руси (см. также [60, с. 467]). И, как кажется, именно в это время события Брянска могли представлять особый интерес для Епифания. Летом 1408 г. Свидригайло, брянский наместник великого князя Литовского, в сопровождении большой свиты (среди сопровождавших Свидригайло был в том числе брянский владыка Исаакий) прибыл в Москву и присягнул московскому князю Василию Дмитриевичу. По данным западных источников Свидригайло перед бегством сжег Брянск и Стародуб [66, с. 172]. За этим последовала реакция Витовта, который вторгся в Московские земли. Обострившееся противостояние Василия I и Витовта завершилось заключением мира на р. Угре в сентябре, однако и после этого татары, союзники Василия I, преследуя войска литовского князя, снова разорили Брянск [66, с. 174]; [67, с. 474]. Появление новостей об очередном бедствии (эпидемии) в Брянске с большим числом смертей, конечно, могло взволновать Епифания настолько, что он решил написать об этом на полях книги.
86 В любом случае упоминание Брянска свидетельствует о том, что политический кругозор Епифания не ограничивался пределами Московского княжества, т.е. не был таким узким, каким его представляют А.Л. Лифшиц и А.В. Лаврентьев, полагающие, что борьба потомка Чингиз-хана за престол Золотой Орды оставалась за пределами интересов одного из самых значительных древнерусских писателей конца XIV – начала XV в.

References

1. Krys'ko V.B. Ehkstrateksty vostochnoslavyanskikh rukopisej XI–XIV vv. kak istochnik po istorii drevnerusskogo yazyka // Izvestiya Rossijskoj akademii nauk. Seriya literatury i yazyka. 2019. Tom 78. № 2. S. 14–32.

2. Predvaritel'nyj spisok slavyanorusskikh rukopisej XI–XIV vv., khranyaschikhsya v SSSR (Dlya Svodnogo kataloga rukopisej, khranyaschikhsya v SSSR, do kontsa XIV v. vklyuchitel'no) // Arkheograficheskij ezhegodnik za 1965 god. – M., 1966. S. 177–272.

3. Kloss B.M. Izbrannye trudy. T. 1: Zhitie Sergiya Radonezhskogo. – M., 1998.

4. Gal'chenko M.G. Troitse-Sergievskie rukopisi kontsa XIV – pervoj chetverti XV v. i problema vtorogo yuzhnoslavyanskogo vliyaniya // Gal'chenko M. G. Knizhnaya kul'tura. Knigopisanie. Nadpisi na ikonakh Drevnej Rusi. Izbrannye raboty. – M., 2001. S. 223–299.

5. Vereschagin E.M. Tserkovnoslavyanskaya knizhnost' na Rusi. Lingvotekstologicheskie razyskaniya. – M., 2001.

6. Sobolevskij A. I. Trudy po istorii russkogo yazyka. T. 2: Stat'i i retsenzii. M., 2006.

7. Sobolevskij A.I. Lektsii po istorii russkogo yazyka / [Soch.] A.I. Sobolevskogo. Izd. 3-e s izmen. i dop. – M., 1903.

8. Sobolevskij A.I. Trudy po istorii russkogo yazyka. T. 1: Ocherki iz istorii russkogo yazyka. Lektsii po istorii russkogo yazyka. – M., 2004.

9. Golubinskij E.E. Prepodobnyj Sergij Radonezhskij i sozdannaya im Troitskaya lavra. – M., 1909.

10. Durnovo N.N. Vvedenie v istoriyu russkogo yazyka. – M., 2009.

11. Belobrova O.A. O nekotorykh izobrazheniyakh Epifaniya Premudrogo i ikh literaturnykh istochnikakh // TODRL. T. 22. – M.–L., 1966.

12. Konovalova O.F. “Pletenie slovesˮ i pletenyj ornament kontsa XIV v. // TODRL. T. 22. – M.–L., 1966.

13. Lifshits A.L. O datirovke Stikhirarya iz biblioteki Troitse-Sergievoj lavry // Khrizograf. [Vyp. 1]. Sbornik statej v chest' 75-letiya G.Z. Bykovoj. – M., 2003. S. 96–101.

14. Svodnyj katalog slavyano-russkikh rukopisnykh knig, khranyaschikhsya v Rossii, stranakh SNG i Baltii: XIV vek. Vypusk 1 (Apokalipsis – Letopis' Lavrent'evskaya). – M., 2002.

15. Slovar' drevnerusskogo yazyka (XI–XIV vv.). – M., 1988–2019–. T. 1–12–.

16. Katalog pamyatnikov drevnerusskoj pis'mennosti XI–XIV vv. Otv. red. D. M. Bulanin. – SPb., 2014.

17. Lifshits A.L. O date napisaniya Arkhangel'skogo evangeliya iz sobraniya Rumyantsevskogo muzeya // Sovremennye problemy arkheografii. – SPb., 2011. S. 180–186.

18. Ukhanova E.V. O “novykh podkhodakhˮ v rabote s drevnerusskimi rukopisnymi pamyatnikami: Izbornik 1076 g. i Arkhangel'skoe evangelie // Slavyanovedenie. 2013. № 4. S. 3–24.

19. Mikheev S.M. K prochteniyu zapisej Arkhangel'skogo evangeliya 1092 goda // Drevnyaya Rus'. Voprosy medievistiki. 2020. № 2 (80) (v pech.).

20. Dopolneniya k “Predvaritel'nomu spisku slavyano-russkikh rukopisnykh knig XV v., khranyaschikhsya v SSSRˮ (M., 1986) / Sost. N. A. Okhotina, A. A. Turilov. – M., 1993.

21. Ladyzhenskij I. M. Problema datirovki Psaltyri knyagini Mariny // Trinadtsatye Zagrebinskie chteniya: sb. statej po itogam mezhdunar. nauch. konf. (3–4 oktyabrya 2018 g.). SPb., 2019. S. 92–108.

22. Ladyzhenskij I.M. Posleslovie Zakharii v Psaltyri knyagini Mariny. Publikatsiya teksta, perevod, kommentarii, issledovanie // Die Welt der Slaven. 2020. LXV. S. 164–199.

23. Lavrent'ev A.V. Posle Kulikovskoj bitvy: Ocherki istorii Oksko-Donskogo regiona v poslednej chetverti XIV – pervoj chetverti XVI vv. – M., 2011.

24. Schepkina M.V., Protas'eva T.N., Kostyukhina L.M. i dr. Opisanie pergamennykh rukopisej Gosudarstvennogo istoricheskogo muzeya // Arkheograficheskij ezhegodnik za 1964 g. – M., 1965. S. 135–235.

25. Gramoty Velikogo Novgoroda i Pskova / Podgot. k pechati V.G. Vejman i dr.; pod red. S.N. Valka. – M.–L., 1949.

26. Turilov A.A. Chara velikogo knyazya Vladimira Davydovicha – pamyatnik russkoj kul'tury XIV stoletiya // Moskovskij Kreml' XIV stoletiya: Drevnie svyatyni i istoricheskie pamyatniki / Pamyati Svyatejshego Patriarkha Moskovskogo i vseya Rusi Aleksiya II. – M., 2009. S. 393–399.

27. Schapov Ya.N. Vizantijskoe i yuzhnoslavyanskoe pravovoe nasledie na Rusi v XI–XIII vv. – M., 1978.

28. Blokhina Eh.D. Paleograficheskoe i foneticheskoe opisanie Ryazanskoj kormchej 1284 g. Avtoref. dis… kand. filol. nauk. – L., 1970.

29. Pochekaev R.Yu. Tsari ordynskie. Biografii khanov i pravitelej Zolotoj Ordy. Izd. 2-e, ispr. i dop. – SPb., 2012.

30. Polnoe sobranie russkikh letopisej. T. XI: Letopisnyj sbornik, imenuemyj Patriarsheyu ili Nikonovskoyu letopis'yu. – M., 2000.

31. Korobenko L.A. Kompleks pskovskikh rukopisej iz sobraniya Sinodal'noj tipografii (Atributsiya pocherka i otnositel'naya khronologiya rukopisej) // Iskusstvo rukopisnoj knigi. Vizantiya. Drevnyaya Rus'. Tezisy dokladov mezhdunarodnoj konferentsii. Moskva, 17–19 noyabrya 1998 g. – SPb., 1998.

32. Gippius A.A. Novye dannye o ponomare Timofee – novgorodskom knizhnike serediny XIII veka // Informatsionnye byulleten' MAIRSK. – M., 1992. Vyp. 25. S. 59–86.

33. Gippius A.A. K istorii slozheniya teksta Novgorodskoj pervoj letopisi // Novgorodskij istoricheskij sbornik. – SPb., 1997. Vyp. 6 (16). S. 3–72.

34. Paskal' A.D. Itogi i zadachi izucheniya rukopisej Gavriila Urika kak rannikh istochnikov po istorii slavyano-moldavskoj knizhnosti XV veka // Issledovaniya po istochnikovedeniyu istorii SSSR dooktyabr'skogo perioda. – M., 1989. S. 4–32.

35. Moshkova L.V., Turilov A.A. Plody livanskogo kedra. – M., 2003.

36. Turilov A.A. Mezhslavyanskie kul'turnye svyazi ehpokhi Srednevekov'ya i istochnikovedenie istorii i kul'tury slavyan: Ehtyudy i kharakteristiki. – M., 2012.

37. Milov L.V. Iz istorii drevnerusskoj knizhnoj pis'mennosti XIV veka (paleograficheskie nablyudeniya) // Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya IX, Istoriya. 1963. № 3. S. 23–33.

38. Ladyzhenskij I.M. K probleme izucheniya deyatel'nosti drevnerusskikh skriptoriev: Prologi Tipografskogo sobraniya № 165 i № 167 // Slavyanskaya kul'tura: istoki, traditsii, vzaimodejstvie. Mat-ly mezhdunar. nauch. konf. “Kirillo-Mefodievskie chteniyaˮ, 15–18 maya 2007 g. – M., 2007. S. 46–55.

39. Yagich I.V. Kriticheskie zametki po istorii russkogo yazyka. – SPb., 1889.

40. Luk'yanenko A.M. O yazyke Nesterova zhitiya prepodobnogo Feodosiya Pecherskogo po drevnejshemu iz doshedshikh spiskov // Russkij filologicheskij vestnik. 1907. T. 58. Vyp. 1. S. 1–79.

41. Krivko R.N. Ocherki yazyka drevnikh tserkovnoslavyanskikh rukopisej. – M., 2015.

42. Shevel'ov Yu. Istorichna fonologiya ukraїns'koї movi. – Kharkiv, 2002.

43. Ladyzhenskij I.M. Grafiko-orfograficheskie osobennosti drevnejshego spiska Sinaksarya // Slavyano-russkij Prolog po drevnejshim spiskam. Sinaksar' (zhitijnaya chast' Prologa kratkoj redaktsii) za sentyabr'-fevral'. T II: Ukazateli. Issledovaniya. – M., 2011.

44. Istoricheskaya grammatika drevnerusskogo yazyka / Pod. red. V. B. Krys'ko. T. I–IV. – M., 2000–2006.

45. Speranskij M.N. Tajnopis' v yugo-slavyanskikh i russkikh pamyatnikakh pis'ma. Ehntsiklopediya slavyanskoj filologii. Vyp. 4.3. – L., 1929.

46. Gal'chenko M.G. Zapisi pistsov v datirovannykh drevnerusskikh rukopisyakh XIII–XV vv. (iz arkhiva M.G. Gal'chenko) // Palaeoslavica. 2003. XI. S. 68–141.

47. Shlyakov N.V. Nevyyasnennoe izvestie iz zhizni prepodobnogo Sergiya // Tserkovnye vedomosti, izdavaemye pri Svyatejshem pravitel'stvuyuschem Sinode. SPb, 1892. G. 5 1892, № 41 (10 oktyabrya).

48. Borisov N.S. Sergij Radonezhskij. – M., 2002. (Zhizn' zamechat. lyudej: Ser. biogr.; Vyp. 836).

49. Vzdornov G.I. Iskusstvo knigi v Drevnej Rusi: Rukopisnaya kniga Severo-Vostochnoj Rusi XII – nachala XV vekov. – M., 1980.

50. Stolyarova L.V. Svod zapisej pistsov, khudozhnikov i perepletchikov drevnerusskikh pergamennykh kodeksov XI–XV vv. – M., 2000.

51. Sreznevskij I.I. Drevnie pamyatniki russkogo pis'ma i yazyka (X–XIV vekov). Obschee povremennoe obozrenie. – SPb., 1882.

52. Gorskij A.V. Istoricheskoe opisanie Svyato-Troitskoj Sergievy lavry. – M., 1842.

53. Sreznevskij I.I. Drevnie pamyatniki russkogo pis'ma i yazyka (X–XIV vekov). Obschee povremennoe obozrenie s paleograficheskim ukazaniyami i vypiskami iz podlinnikov i iz drevnikh spiskov. – SPb., 1863.

54. Sobolevskij A.I. Lektsii po istorii russkogo yazyka. Kiev, 1888.

55. Krys'ko V.B. Kommentarii // Sobolevskij A.I. Trudy po istorii russkogo yazyka. Stat'i i retsenzii. – M., 2006. S. 565–647.

56. Volkov N.V. Statisticheskie svedeniya o sokhranivshikhsya drevnerusskikh knigakh XI–XIV vv. i ikh ukazatel'. – SPb., 1897.

57. Zaliznyak A.A. Drevnerusskie ehnklitiki. – M., 2008.

58. Slovar' russkogo yazyka XI–XVII vv. – M., 1975–. Vyp. 1–.

59. Churmaeva N.V. Istoriya narechij v russkom yazyke. – M., 1989.

60. Priselkov M.D. Troitskaya letopis': Rekonstruktsiya teksta. – M.–L., 1950.

61. Shost'in N.A. Ocherki istorii russkoj metrologii XI–XIX veka. – M., 1975.

62. Simonov R.A. Kosoj, dnevnoj, nochnoj chas // Russkaya rech'. 1993. № 4. S. 68–74.

63. Simonov R.A. Estestvennonauchnaya mysl' Drevnej Rusi: Izbrannye trudy. – M., 2001.

64. Simonov R.A. Kalendarnoe vremya v drevnerusskoj kosmologii // Drevnerusskaya kosmologiya / Otv. red. G. S. Barankova. – SPb., 2004. S. 244–365.

65. Prozorovskij D.I. O starinnom russkom schislenii chasov. – SPb., 1877.

66. Bespalov R.A. Litovsko-moskovskie otnosheniya 1392–1408 godov v svyazi so smolenskoj, chernigovskoj i ryazanskoj politikoj Vitovta i Vasiliya I // Srednevekovaya Rus'. – M., 2016. Vyp. 16. S. 129–182.

67. Polnoe sobranie russkikh letopisej. T. XV: Rogozhskij letopisets. Tverskoj sbornik. – M., 2000.

Comments

No posts found

Write a review
Translate