В 1930-е годы, пользуясь поддержкой советского правительства, Горький попытался реализовать свои многочисленные грандиозные замыслы, помогая тем самым осуществлять культурную революцию в стране. В частности, он задумал подготовить и издать исторические серии книг о прошлом и настоящем России: “История гражданской войныˮ, “История фабрик и заводовˮ, “История молодого человека ХIХ столетияˮ, “История женщиныˮ, “История городовˮ, “История деревниˮ и др. Не все из задуманного было реализовано, многие из замыслов были осуществлены лишь частично или же только начаты и сохранились в горьковском архиве в виде набросков, проспектов, предварительных планов и отдельных черновых материалов. Попытки изучения литературно-издательских проектов Горького 1930-х годов предпринимались еще в советское время. Так, в 1959 г. вышел сборник “А.М. Горький и создание истории фабрик и заводовˮ (М.: Изд-во социально-экономической литературы), в котором были собраны документы и материалы, освещающие данную тему. Новый импульс к осмыслению этого наследия Горького филологи получили в “послеперестроечныеˮ годы. Грандиозную работу провели под руководством Д.С. Московской сотрудники Института мировой литературы по поиску, сбору и публикации материалов, относящихся к работе Горького над книжной серией “История гражданской войныˮ (см.: [1]). Во вступительной статье к публикации материалов неосуществленного замысла Горького “История женщиныˮ О.В. Быстрова в целом верно, на наш взгляд, вскрыла причины неудачи писателя на поприще организатора и реализатора этого проекта, главными из которых были, по ее мнению: человеческие потери (смерть первого руководителя проекта Н.Я. Марра, репрессии против сменившей Марра Т.И. Глебовой-Каменевой), “непродуманность самого изданияˮ, отсутствие слаженного коллектива авторов [2]. В статье Л.В. Суматохиной «Последний издательский проект М.Горького: “История деревни” в контексте других проектов писателя 1930-х гг.» рассказано о причинах, побудивших писателя инициировать создание серии “История деревниˮ, проанализированы ее идейно-тематические связи с горьковским замыслом книжной серии “История городовˮ, сделан вывод о большом значении, которое Горький придавал этим издательским проектам [3]. В книге Д.С. Московской “Н.П. Анциферов и художественная местнография русской литературы 1920-х – 1930-х гг.: к истории взаимосвязей русской литературы и краеведенияˮ (М.: ИМЛИ РАН, 2010) и в ее же авторском послесловии к книге Н.П. Анциферова и А.А. Золотарева о древнем Ярославле [4] на основе богатых архивных источников освещены основные проблемы, возникшие при реализации горьковского просветительского проекта “История городов как история русского бытаˮ, убедительно показано, что осуществлению замысла зачастую препятствовала сама жизнь, тяжелое социально-экономическое и культурное положение древних русских городов в эпоху социалистической реконструкции, стирающей их неповторимый облик, нивелирующей их “душуˮ. В рамках краеведческой серии “История городовˮ параллельно с вышеупомянутой книгой о Ярославле готовились и другие труды о древних городах: Переславле-Залесском, Великом Новгороде, Казани, Тифлисе. Но особое место в этом проекте заняла книга “История Горьковского краяˮ, посвященная Нижнему Новгороду, в работе над которой непосредственное участие принял сам Горький. Первые упоминания Горьким задуманной им книжной серии “История городов как история русского бытаˮ относятся к осени 1931 г. Этот проект писатель хотел осуществить на базе издательства “Academiaˮ, редакционный совет которого он тогда возглавлял. В октябре 1931 г. к Горькому обратился писатель и критик А.А. Смирнов (Треплев) с предложением издать в “Аcademiaˮ свою книгу “Старый Самарский театр и быт (до середины ХIХ века)ˮ. Горький одобрил труд, но предложил расширить его и в ответном письме набросал план книги как одной из будущей серии. «Если начинать работу над серией книг, подобных затеянной Вами, – писал он Смирнову, – так нужно строить ее по единому плану, а план должен быть таков: История города – мотивы основания его; стратегические “порубежные” города, – торговые и т.д. История развития промышленности и ремесел в связи с историей изменения старого быта, “просачивания” столичной культуры; здесь находит свое законное место и театр, сначала – дворянский, затем “бродячий”. История появления и роста различных “вольнодумцев”, еретиков, фантастов, которые в 70-х годах станут “культуртрегерамиˮ, революционерами. Рост рабочего класса. Благочестивое мещанство и буйные “фабричные”, их бытовые столкновения. Именитое купечество, “отцы города”, интеллигенция, газеты, просветительная деятельность. Формы быта, их отражения в идеологических формулах, - провинциальные поэты, прозаики и т.д. Хорошо бы довести все это до 905–06 гг. и даже до 14-го» [5, т. 20, с. 341]. Судя по следующему письму Горького Смирнову, критик согласился с этим замыслом. 15 октября 1931 г. Горький писал: «Предложение Ваше я передал издательству “Академия”. Мне оно кажется вполне своевременным и попадает в цель: “Академия” вырабатывает план издания книг именно по истории быта» [5, т. 20, с. 345]. Однако издание этого труда, который мог бы стать первым в задуманной Горьким серии, не состоялось, он был отклонен тогдашним заведующим издательством И.И. Ионовым (см.: [5, т. 20, с. 860]). Разрабатывать детальный план серии “История городов как история русского бытаˮ Горький поручил своему давнему другу и соратнику, с 1931 г. работнику издательства “Аcademiaˮ А.Н. Тихонову. 5 декабря 1931 г. Горький писал из Сорренто литературному секретарю П.П. Крючкову: «На одной из книжных полок библиотеки есть книжки по истории городов и “Строельные книги” Симбирска, Пензы; все их надо бы отобрать, скажите об этом А.Н. Тихонову. Надобно следить по бюллетеням “Международной” за книгами по истории городов, купеческих семей, ремесел и кустарничества и все эти книжки покупать; это – материал по изданию “Истории городов”» [5, т. 21, с. 11]. Горький с молодых лет интересовался историей городов России и систематически пополнял свою личную библиотеку книгами на эту тему. В ней был даже особый раздел “История городовˮ, который включал в себя более 300 наименований. Забегая вперед, добавим, что там же хранилось более 50 книг и периодических изданий по истории Нижегородского края. Тихонов активно включился в разработку плана серии, но просил помощи у Горького. Откликаясь на просьбу товарища, Горький 19 декабря 1931 г. вместе с письмом П.П. Крючкову отправил для Тихонова набросок плана будущей серии (см. его текст: [6, c. 393–395]), а еще через два дня сообщил последнему: «Послал Вам записку по поводу “Истории быта”. Написанная спешно, она едва ли вразумительна. Сообщите мне Ваши критические замечания по поводу ее» [5, т. 21, с. 27]. Адресат на это ответил: «Программу “Истории городов” получил, размножил и послал Невскому и Десницкому Мы сговорились встретиться все вместе и на основе Вашего письма попробовать разработать детальную программу этого издания…» [5, т. 21, с. 408]. О том, насколько важны для Горького были его новые литературно-издательские проекты, свидетельствует тот факт, что писатель счел нужным сообщить о них И.В. Сталину. 25 января 1932 г. он писал вождю: «Сейчас я составляю планы изданий для молодежи – “История женщины от первобытных времен до наших дней”, “История всемирного купца”, “История русского быта”, т.е. историю средней буржуазии – мещанства» [5, т. 21, с. 46]. Однако дальше общих планов и проспектов в то время дело не двинулось. Должно было пройти еще несколько лет, чтобы одна из первых книг серии – “История Горьковского краяˮ – начала обретать реальные очертания. (Вероятно, следует сразу пояснить, что в то время в Горьковский край входили территории Чувашской АССР, а также Марийской и Удмуртской автономных областей.) Причем на этот раз, судя по сохранившимся письмам, документам и воспоминаниям, инициатива исходила скорее не от Горького, а от местных партийных властей и литературной общественности Нижнего Новгорода, незадолго до этого переименованного в город Горький. Вероятно, человеческая скромность не позволила писателю самому предложить свой родной город для включения в редакционный план издательства “Academiaˮ. Инициатором проекта (его первоначальное название “Прошлое и настоящее Горьковского краяˮ) мог быть Лазарь Юрьевич Шмидт, с октября 1933 г. приступивший к работе заведующего Отделом культуры и пропаганды Горьковского крайкома ВКП(б). Он был давно знаком с Горьким. С 1923 по 1925 г. молодой журналист Шмидт работал секретарем редакции еженедельного журнала “Прожекторˮ, выходившего при газете “Правдаˮ, и главный редактор этого журнала Н.И. Бухарин, посылая Шмидта в служебную командировку в Берлин, 25 августа 1923 г. писал Горькому: «Дорогой Алексей Максимович, предъявитель сего, тов. Шмидт – основной работник нашего журнала “Прожектор”. Горячо прошу Вас оказать ему всяческое содействие, гл образом в смысле связей с литераторской, худ и науч публикой» [7, c. 168]. Известно также, что в сентябре 1925 г. Шмидт посетил Горького в Сорренто. Вероятно, в начале 1934 г. Шмидт собрал “командуˮ писателей-горьковчан, вместе с которой составил план будущей книги “Прошлое и настоящее Горьковского краяˮ и послал его в Москву Горькому. Об этом можно судить по воспоминаниям писателя А.М. Муратова, который 9 марта 1934 г. в составе большой группы литераторов был приглашен на совещание к Горькому. Из них видно, что Горький встречался со Шмидтом в тот же день, еще до заседания с писателями. К этому времени он уже успел познакомиться с планом горьковчан по изданию книги. План показался Горькому слишком узким, и в беседе с писателями, присутствовавшими на вышеупомянутой встрече, он кратко изложил им свой замысел будущей книги:

– Получил я грамотку вашу насчет книги – прошлое и настоящее края. Был у меня сегодня Лазарь Шмидт. Разговаривали. Пошире, знаете, надо. Алексей Максимович, прерывая свой говорок резким покашливанием, начал развивать мысль относительно того, как надо построить первую часть книги – о прошлом Горьковского края. Он говорил о том, когда был основан Нижний Новгород, почему именно на слиянии двух рек, говорил о выставке 1896 года, о ярмарке, об исторических работах Храмцовского и Гацисского, которые можно использовать для книги. Перейдя к Балахне, он вспомнил давно умершего поэта-нижегородца Леонида Граве и процитировал две строчки его стиха: Как прачка после стирки долгой, Уснула Балахна над Волгой… Говоря о Волге, об Арзамасе, о Лукояновском уезде, о Семенове, Керженских лесах, он называл многочисленные имена помещиков, купцов, историков, изобретателей, литераторов. Он обнаруживал колоссальные знания событий, фактов, поражал нас удивительной памятью. – Чтобы лучше понимать настоящее, надобно знать хорошо прошлое, – сказал Горький. – Ну-с, а насчет второй части книги, после семнадцатого года, вы сами знаете больше меня. Только, знаете ли, художественно надо сделать [8, c. 252–253].

После этого заседания окрыленные встречей с Горьким писатели приступили к работе. Горький хотел, чтобы книга получилась увлекательной и высокохудожественной. К делу были привлечены известные столичные писатели: Л.Н. Сейфуллина, Вс. Иванов, И.М. Касаткин, А.А. Караваева, Г.П. Шторм, Г.А. Глинка, а также опытные и уже снискавшие себе имя горьковчане: А.М. Муратов, Б.С. Рюриков, Н.И. Кочин, А.И. Патреев и др. Вероятно, вскоре после первой весенней встречи с коллективом авторов, в конце марта 1934 г. писатель составил и послал в Горьковский крайком ВКП(б) подробный план будущей книги “История Горьковского краяˮ:

Уважаемые товарищи – присланную вами программу книги “Горьковский край” я считаю узкой, не способной дать полную и связную картину трудовых и политико-экономических условий, в коих жили предки современного населения до Октября 17-го года Необходимо понять, что чем более всесторонне изображено будет дореволюционное прошлое – тем ярче на этом фоне освещено будет настоящее. Исходя из этих соображений, я предложил бы расширить и перестроить программу по следующей наметке плана Географический очерк края, состав его населения, природные богатства, политико-экономические мотивы основания Нижнего Новгорода, заселение края русскими, борьба новоселов с туземцами, порабощение их. В числе мотивов: боязнь московских князей и торговцев, что татары Казани и Касимова, объединив финские и тюрко-финские племена Поволжья, закроют Москве пути: вниз по Волге – на Каспий, по Каме – на Урал и в Сибирь, по Оке – создадут угрозу Мурому, Рязани, вверх по Волге – угрозу Суздальскому краю и самой Москве. Второй очерк следует посвятить теме – “ассимиляция”; суть очерка: объединяющее людей значение трудовых процессов, разъединяющее значение феодализма, торгашества, религиозных культов. Третий очерк: роль Нижегородского торгового сословия в 17-м веке, в “Смутное время”. Четвертый: 19-й век, положение крестьян при крепостном праве. “Салтычиха” и прочие изверги. Пятый: организация Всероссийской ярмарки в Макарьеве, перенос в 817 г. ее в Нижний. Развитие парового судоходства и т.д. Основание Сормовских заводов в 1848 г. Об ярмарке: Елпатьевский – “На самокатах”, Горький – сцены из “Дело Артамоновых”, Павел Мельников – “Нижегородская ярмарка”, изд. 1917 г., посвященная столетию ярмарки. Шестой: причины “освобождения” крестьян и вызванный этой “реформой” количественный рост мещанства в городах, кулачества – мироедства – в деревнях. Седьмой: очерк кустарной промышленности края, весьма характерного в этом отношении, и эксплуатация кустарей, как средство быстрого развития и обогащения местной буржуазии. Нужно взять два наиболее показательных уезда: Горбатовский: села – Павлово, Вачу, Ворсму, как центры кустарей-металлистов, рассказать о возникновении фабрик бр. Кондратьевых и др. Источники: – местный Павловский архив, Боборыкин – “Русский Шеффильд”, Короленко – “Колокола”, Плотников – “Кустарные промысла Нижегородской губернии”. Семеновский уезд, как центр щепного промысла: кадки, сани, колеса, игрушки, прялки, лыжи и т.д. Восьмой: количество и богатство церквей, монастырей края, дать приблизительный подсчет затрат населения на церкви и содержание духовенства. Дать типы купцов, администраторов, попов: Андрей Печерский – “На горах”, Горький – “Фома Гордеев”, “Бугров”, “Монархист”. Девятый: взаимоотношения земства и администрации, школьное, дорожное дело, деревенская медицина, интеллигенция края и степень ее участия в культурной и революционной работе. Источники: А.С. Гацисский – “Люди Нижегородского поволжья”, “Астрономический календарь”, единственный в России, известный всюду в Европе и Америке, издается почти 40 лет, Боборыкин – “В путь дорогу”, “На ущербе”, Короленко – “Голодный год”, “По лесной речке”. Десятый: от начала 80 гг. до 1917-го. Нужно опросить тт. нижегородцев: Десницкого-Строева – “Лопату”, В. Свердлова, М. Карасеву, И.П. Ладыжникова, Сысина, М. Владимирского и др. Материалы Истпарта. Роль Павла Скворцова, как воспитателя первых марксистов в Н.-Новгороде. Нижний и Сормово в 1905–7 гг. Этот отдел заканчивается Октябрем 17 г. Вторая, наиболее ответственная и обширная часть книги должна показать в форме художественного очерка состояние края в годы гражданской войны и “нэпа”, оживление мещанства в городе, кулачества в деревне, реконструкция промышленности, факты вредительства, первая пятилетка. Работая над изображением и освещением событий 17–34 гг., нам следует обратить особое внимание на факты столкновений старых, мещанских, узко индивидуальных навыков, – с новым социалистическим началом в человеке, а это значит, что наша книга должна посвятить большое количество страниц своих изображению быта заводов, фабрик, колхозов и т.д. [9, c. 207–210].

Горький был очень увлечен новым проектом. О работе над серией «История городовˮ он специально упомянул 17 августа 1934 г. в докладе на Первом всесоюзном съезде советских писателей:

Мы не знаем истории нашего прошлого. Предполагается и частью уже начата работа над историей удельно-княжеских и порубежных городов от времени их основания до наших дней. Эта работа должна осветить нам в очерках и рассказах жизнь феодальной России, колониальную политику московских князей и царей, развитие торговли и промышленности, – картину эксплуатации крестьянства князем, воеводой, купцом, мелким мещанином, церковью, – и заключить все это организацией колхозов К этим и многим другим коллективным работам можно привлечь сотни начинающих писателей, и эта работа предоставит им широчайшую возможность самообразования, повышения квалификации путем коллективной работы над сырым материалом и взаимной самокритики [10, т. 27, с. 332–333].

Как видим, для Горького было принципиально важно, чтобы будущий труд “История Горьковского краяˮ стал образцом коллективной творческой работы писателей. Эта идея завладела им еще в 1928 г., в период организации журнала “Наши достиженияˮ, но не была в то время поддержана именитыми советскими литераторами (см. подробнее: [11, c. 309–310]). Позже Горькому все же удалось осуществить свой замысел во время коллективной работы писателей над книгой “Беломорско-Балтийский канал имени Сталина: История строительства. 1931–1934 гг.ˮ (1934). Этот опыт коллективного творчества Горький хотел распространить и на работу над “Историей Горьковского краяˮ, но, как будет видно дальше, многие из ее авторов, каждый из которых был яркой индивидуальностью, поневоле превращали замысел писателя в сборник разнородных очерков, повестей и рассказов. В дни Первого съезда советских писателей, 27 августа 1934 г. Горький снова собрал у себя на квартире группу литераторов, чтобы поговорить с ними о ходе работы над книгой. 29 августа в газете “Горьковская коммунаˮ сообщалось об этой встрече: “Алексей Максимович дал глубокие, исключительно ценные указания о том, как нужно работать над книгой, как нужно собирать материал и его обрабатывать. Горький подробно остановился на вопросе разделения труда среди писателей, подчеркнув, что коллективный труд не умаляет значения каждого писателя в отдельности и предоставляет ему широчайшие возможности для выявления своих индивидуальных способностейˮ. Более подробно и красочно описал эту встречу 1 сентября 1934 г. в той же “Горьковской коммунеˮ литературовед Рюриков:

Уже несколько месяцев идет работа по созданию книги “Прошлое и настоящее Горьковского края”. Сегодня у Алексея Максимовича собрался авторский коллектив этой книги. В числе участников совещания: Вс. Иванов, Л. Сейфуллина, А. Караваева, И. Касаткин, еще ряд московских писателей и делегаты Горьковского края на Всесоюзном съезде писателей. Начинается совещание. Это не совещание в привычном смысле слова, а оживленная беседа. Горький внимательно слушает, задает вопросы, бросает замечания. Часто, перебив говорящего, он делится возникшими мыслями, воспоминаниями Подробно и увлекательно говорит Алексей Максимович о соляных бунтах, о разбойниках, о заволжских сектантах, о кустарях Павлова, Вачи, Ворсмы. Напоминает, кто писал об этих объектах, где можно найти архивные данные. – Край разнообразный и богатый, – прибавляет он, делая широкий жест, – если народу мало в бригаде – добавьте, пригласите еще писателей. Хорошенько осветите нижегородских людей, таких, как Кулибин, Калашников, Граве – талантливый был поэт, едкий, хорошие политические стихи писал, - покопайтесь у старожилов. – Надо писать о прошлом и настоящем, – говорят писатели. – Но не получится ли, что прошлое задавит настоящее? – Я думаю, что это опасение несерьезное. Надо работать над тем и другим. В один том материал не уберется, надо издать два тома: один – о прошлом, другой – о настоящем. Не надо торопиться, – подчеркивает Горький, узнав, что есть стремления закончить работу в месяц-два. Это несерьезное отношение. Надо дать обстоятельную книгу, приложить библиографию<em> </em>[12, c. 248–250].

Воспоминания писателей-горьковчан о встречах с Горьким так же, как и составленный им план книги “История Горьковского краяˮ, свидетельствуют о том, что писателя гораздо больше волновало художественное отображение исторического прошлого родного города. Он хотел, чтобы участники труда произвели своеобразные “раскопкиˮ, нашли ранее неизвестные факты и новые архивные материалы о прошлом Нижнего Новгорода и изложили их в привлекательной для читателя, популярной форме. Поэтому большую часть времени и сил он тратил на разъяснение своих планов и задумок относительно освещения исторического прошлого края, а изображение настоящего, т.е. современной действительности, отдавал на откуп будущим авторам. Но именно первая, историческая часть книги вызывала у коллектива наибольшие затруднения. Поэтому координатор проекта Шмидт вскоре после заседания на квартире Горького обратился к нему с просьбой. 21 ноября 1934 г. он писал: «Дорогой Алексей Максимович, месяца два тому назад я послал Вам письмо, но ответа не получил, по-видимому письмо где-то затерялось. Пишу Вам вновь. Работа над книгой идет неравномерными темпами. Нейштадт (Ныкса), Спасский (судоходство) и Шторм уже закончили сбор материалов. Рукописи должны поступить примерно к январю. У других нет должной настойчивости. Кочин, Штатнов, Муратов собирают материал. Хорошо и добросовестно работала Сейфуллина. Она заболела, лежала в Кремлевской больнице. Теперь несколько поправилась и приедет в Горький в первых числах декабря. У меня к Вам огромная просьба (я об этом писал в предыдущем письме) прислать примерный план главы “Нижний Новгород – Горький”. Это самый трудный раздел, а имея от Вас ориентировочную канву, мы могли бы поручить нескольким писателям эту главу» [13, КГ-нп/а 25-45-1]. 6 декабря 1934 г. Горький ответил Шмидту: «Схему, которая приблизительно указывает линии подбора и организации материала, – посылаю Вам. Набросана схема поспешно, ибо я очень занят. Весьма советую пользоваться старой беллетристикой, конечно – в отрывках и комментируя их. Посмотрите: Мельникова “На горах”, Короленко “Голодный год”, “Записки”, очерк о Павлове, о нем же – Боборыкина “Русский Шеффильд” – кажется, я уже указывал все это. “Самокаты” Елпатьевского. Материала – много» [13, ПГ-рл 6-6-2]. В горьковском архиве сохранился следующий план очерка “Нижний Новгородˮ, вероятно, составленный Горьким по просьбе Шмидта:

Колониальная политика московских царей и причины основания Нижнего Нова-города; опасность союза Казанских и Касимовских князей, ставленников Москвы, объединения ими финских и тюрко-финских племен и организации большого государства, которое угрожало бы в одну сторону – Рязани, в другую – Ярославлю, Суздалю, закрывало путь по Каме на Урал, по Волге на Каспий, могло бы вовлечь в свою систему башкир, киргиз, протянуться до Астрахани и т.д. Борьба князей нижегородских с мордвой и др. Выселение в Нижний новгородцев, после их разгрома Ив. Грозным, новгородцы как “зачинщики торговли” с “низом”. Покорение Казани, его влияние на торговлю, судостроение и судоходство нижегородцев. Строительство “защитных” городов: Мурашкин, Лысково, Макарьев и др. Нижний в “смутное время”. Старообрядчество и его влияние на развитие кустарной промышленности: среди беглых и ссыльных из Москвы “староверов” много ремесленников: кожевники, тубники, пимокаты, слесаря, столяры и т.д. Павлово, Вача, Ворсма, Семенов уезд, Богородское, Мурашкино, Безводное и т.д., как узлы кустарной работы. Кустари и земство. В 1812 г. основание ярмарки в городе Макарьеве. Перенос ее в Нижний. Культурная жизнь города, см. Гацисского “Люди нижегородского поволжья”. Мало народовольцев и эсеров, много большевиков – “купеческий” город, Всероссийский торг-пром съезд в 96 г. Выставка, съезд, книга Витте “Производительные силы России”. Нужно изобразить, как собиралось купечество заменить плашкоутный мост через Оку постоянным. Дать картину жизни интеллигентов в 80–90 годах. Вообще – брать жизнь широко, всесторонне, во всех даже мельчайших ее бытовых проявлениях, даже в анекдотах. Здесь нельзя дать подробного плана и программы. Нужно, чтоб материал сам подсказал план, можно только наметить линии поисков и пополнений материала [13, ПлГ 1-14-1,2].

В конце 1934 г. Шмидт послал на суд Горького две первые поступившие к нему рукописи: очерки Г.А. Глинки о селе Павлово и Е.Ф. Вихрева о селе Хохлома. Писатель остался недоволен присланными работами, о чем откровенно написал Шмидту: “Уважаемый товарищ. Присланные Вами рукописи не отвечают теме: Горьковский край. Рукопись Глинки еще можно взять, – если автор переработает и дополнит ее, свяжет Павлово с краем, а рукопись Вихрева – совершенно не пригодна. Неужели за все время от начала работы Вам даны только эти две рукописи? Плохоˮ [13, ПГ-рл 54-3-7]. Рукопись Глинки, предназначенная для книги “История Горьковского краяˮ, в горьковском архиве не сохранилась. Однако его труд не пропал бесследно. Вскоре автор опубликовал его в книге “Павлово на Оке: Очеркиˮ ([Горький], Горьковское краевое изд-во, 1936). Датированная декабрем 1934 г. рукопись Вихрева “Неведомая Хохломаˮ сохранилась в архиве Горького с его правкой и замечаниями. На 1-й стр. писатель сердито отметил: «Этот длинный и скучный очерк не имеет отношения к теме “Горьков край”» [13, РАв-пГ 10-6-1]. Но, несмотря на негативное отношение Горького к этой работе, вскоре после внезапной смерти Вихрева, наступившей 2 января 1935 г., писатель опубликовал его очерк “Неведомая Хохломаˮ в журнале “Наши достиженияˮ, посвященном художественной промышленности СССР (1935. № 5-6. С. 92–103). Большие надежды в работе над книгой “История Горьковского краяˮ Горький возлагал на талантливую и уже прославленную писательницу Сейфуллину. Летом 1934 г. она приезжала в Горький для сбора материала и с энтузиазмом работала над очерком о городе и людях Нижнего Новгорода ХIХ в. В горьковском архиве сохранилось несколько любопытных свидетельств об этом. Так, молодой ученый-медик Н.А. Торсуев 23 июля 1934 г. благодарил Горького за то, что тот посмотрел его работу о проституции на нижегородской ярмарке и сообщил о ней Шмидту. “Последний, – писал Торсуев, – передал Ваше поручение Лидии Николаевне Сейфуллиной, с которой я виделся сегодня и познакомил ее с моим материалом. Видимо, он ее заинтересовал, и она использует его для своей прямой темыˮ [13, КГ-уч 11-9-2]. Это письмо, свидетельствующее о знакомстве Горького и Сейфуллиной с научной работой Торсуева, отчасти объясняет их особый интерес к теме проституции в дореволюционном Нижнем. Сейфуллина специально остановилась на ней во время заседания у Горького 27 августа 1934 г. и была поддержана писателем. Вот как описывает их диалог участник этой встречи Рюриков:

Л.Н. Сейфуллина, пишущая главу о городе Горьком, рассказывает о своих затруднениях. Очень много интересных людей. – Я каждый день, – говорит она, – беседую с шестью человеками, и все-таки трудно справиться. А прошлое города, его купцы, духовенство – об одних купцах надо писать целый очерк. Видная, авторитетная писательница нажила имя на описании нижегородских проституток, а у нас этой темой никто не занимается. – Да, это важная тема, – соглашается Горький. Он рассказывает о сезонных проститутках, которые отправлялись на ярмарку, чтобы прокормить детей, о “знаменитом” доме мадам Шварцман. – У меня, кстати, – добавляет он, – напечатана была в самарской газете беллетристическая канитель “Женщина с голубыми глазами” на тему ярмарочной торговли телом. Это фактический материал, я встретил женщину на пристани, расспросил ее. Материал интересный, но только смотрите – есть опасность превратить разработку его в собирание анекдотов. А какой тут анекдот – тут трагедия! [12, c. 249].

К сожалению, обострение тяжелой болезни помешало Сейфуллиной окончить работу. Осенью 1934 г. она надолго попала в больницу и после этого, судя по письмам и другим архивным источникам, к работе над очерком не возвращалась. В течение всего 1935 г. авторы “Истории Горьковского краяˮ работали над своими произведениями по избранной тематике. Готовые рукописи присылались на отзыв и дальнейшую редактуру Горькому. Г.П. Шторм написал очерк об истории Нижнего Новгорода до 1812 г., С. Спасский – об истории волжского судоходства, А.М. Муратов – о строительстве бумажного комбината в Балахне, А.А. Караваева – о химзаводе и людях Дзержинска. Однако Горький одобрил только один очерк – Шторма, признал годным при значительной переработке очерк Спасского и безоговорочно отверг рукописи Караваевой и Муратова. В связи с этим он писал 29 августа 1935 г. Шмидту:

Какова цель нашей работы? Дать читателю представление о прошлом его края, рассказать о промышленно-культурном росте его родины до Октябрьской революции, подчеркнуть созидательную работу нового хозяина страны, – хозяина, которому в 37 г. минет 20 лет. Тему эту правильно понял только Шторм и, отчасти, Спасский. Последний, на 45 стр. рукописи вел рассказ сравнительно правильно, а дальше начал писать кое-как, небрежно, беззаботно и представил нам черновик. Первые 45 стр. тоже требуют серьезной и внимательной правки и сокращений. Автор не владеет материалом. О матросах написал много и скучно, о грузчиках – мало и не интересно Следовало показать более ярко фигуры бр Рукавишниковых, для чего надо было ознакомиться с их “хозяйством” и прочитать книгу Ивана – сына Сергея – Рукавишникова “Проклятый род”. О Сироткине – многовато, о Гордее Чернове можно бы дать больше, фигура колоритная. И следует указать, что сын Кожебаткина – организатор “декадентских” издательств “Альциона”, “Мусагет”. Поэт Иван Рукавишников – тоже декадент, а это кое-что значит. Муратов рассказывает о том, с какими перебоями рос бумкомбинат в Балахне. Его рассказ – не закончен и это рассказ о ротозействе людей, о их равнодушии к делу, а нам нужно рассказать историю побед пролетариата. Ведь кончилось-то в Балахне все-таки победой? В данном виде тяжелый рассказ Муратова не годится нам. Мы не можем дать читателю очерки каждого пром предприятия, организованного вокруг Нижнего за две пятилетки – мы должны дать – по возможности <em>все их</em> в рассказе, который занял бы пяток печатных листов. Мы должны особенно густо, ярко и широко показать на примере Нижнего, как миллионеры Бугровы, Блиновы, Сироткины и прочие легко грабили, и как они скверно работали, как уродливо мало заботились о пром развитии своей страны, какие это были дикари, изувеченные собственностью. Чем лучше укажем это – тем ярче покажется работа партии, работа Сталина. Караваева – написала очень болтливо и смешно. Зачем она высовывает свой лирический нос? Работа ее совершенно не отвечает теме. И мне ясно, что с этими людями – Караваева, Муратов – ничего не выйдет у нас. Мне кажется, что необходимо сделать вот что: взять – Мельникова “В лесах” и “На горах”, Боборыкина “В путь дорогу” и “На ущербе”, Гацисского “Люди нижегородского Поволжья”, Крестовского “Сольгород”, Короленко “Голодный год” и очерки, Елпатьевского “Самокаты”, Павла Мельникова “Ярмарка” – издание юбилейное. Посмотреть мемуары, в коих говорится о Нижнем в XIX в., и из этого сделать “монтаж”, который покажет нашему читателю купца, интеллигента и крестьянина Нижкрая до революции. Я попробую изобразить город 80-х годов с бытовой его стороны, его улицу, задворки. Затем: нужно просить кого-либо из истпартовцев, чтоб дали листа два по истории рабочего движения в Сормове и городе, по работе большевиков. Этот очерк очень хорошо можно закончить выборкой из воспоминаний Петра Заломова, рукопись его прилагаю, не потеряйте. Все это заключается картиной строительства партии, ее работы [13, ПГ-рл 54-3-4].

Как видим, Горький, раскритиковав почти все присланные ему рукописи, решил скорректировать сам замысел, план книги. Теперь он предлагал опираться для изображения исторического прошлого Нижнего Новгорода прежде всего на известные классические литературные произведения и мемуары, отрывки из которых предстояло соединить с помощью приема “монтажаˮ в цельное связное повествование. Для этой работы он нашел нового автора – молодую талантливую писательницу В.Н. Жакову. Об этом Горький около 6 сентября 1935 г. снова писал Шмидту из Крыма:

Дорогой т. Шмидт, – для работы по монтажу, о коем я Вам писал, рекомендую Веру Жакову, с полной уверенностью, что она сделает эту работу лучше, чем кто-либо другой. Значит, книга организуется так: Исторический очерк Г.А. Шторма . Бытовой очерк Веры Жаковой, – под “бытовым” очерком понимаю: освещение роста торгово-промышленной буржуазии, оценку ее “умственного” – идейного багажа, нравов, верований, взаимодействий и т.д. Очерк этот охватывает время с 812 го – московское дворянство в Нижнем и до 914 г. Далее очерки: кустарных промыслов: щепного, Семенов уезд, металлических – Павлово, Вача, Ворсма, Безводное и т. д., очерки судоходства, ярмарок, затем Сормово, Дзержинск, Балахна и т.д. и кончить очерком истории партработы, который надобно заказать сейчас же С работой этой надобно торопиться, времени у нас не много для нее, а сделать ее следует хорошо [13, ПГ-рл 54-3-5].

В тот же день писатель известил первого секретаря Горьковского крайкома ВКП(б) Э.К. Прамнэка о своем негативном отношении к работе авторского коллектива и окончательном решении относительно состава книги “История Горьковского краяˮ:

…Вероятно, т. Шмидт уже сообщил Вам, что я забраковал почти все, написанное о нашем городе и крае. За исключением очерка по истории города, сделанного Г.А. Штормом и частью статьи Спасского о судоходстве – все остальное многословно, вяло, равнодушно. Увлечения работой не чувствуется. Действует не пролетарий, подводящий итог двадцатилетней исторической работы, а – чужой человек. Это грустное обстоятельство заставляет меня иначе поставить дело освещения “культурной” жизни города – т.е. роста его торгово-промышленного класса, его интеллигенции и т.д. Очерк Г. Шторма надо продолжить, начав с 1812 г. и доведя до наших дней Для этой работы я посылаю к Вам девицу Веру Жакову, человека исключительной начитанности с хорошо развитым вкусом к работе исторического характера и умеющей всецело отдавать себя этой работе. Я прошу Вашего внимания к ней, она нуждается прежде всего в хорошей спокойной комнате, а затем в разрешении работать с документами Нижегор. Губернской архивной комиссии и вообще в местных архивах И очень прошу Вас последить за тем, чтоб в 37 г. книга о Горьковском крае была издана [13, ПГ-рл-32-1-2].

С аналогичной просьбой относительно Жаковой Горький в тот же день обратился к своему старому знакомому, начальнику Управления НКВД по Горьковскому краю М.С. Погребинскому: “Я прошу Вас устроить ее – по возможности – так, чтоб ей не пришлось зря тратить время на пустяки: поиски квартиры, пищи и т.д.ˮ [13, ПГ-рл-31-29-1]. Благодаря этому письму Жакова, приехав в Нижний для работы над очерком об истории города, была принята Погребинским и некоторое время даже жила в его семье. Однако, несмотря на все ее усилия, работу она так и не завершила. Зато до конца своей короткой жизни (умерла в 1937 г. в возрасте 22 лет) Жакова оставалась на родине любимого писателя, где, следуя его заветам, самоотверженно и плодотворно работала, написав очерк “Кулибинˮ, повесть “Школа Ступинаˮ и несколько рассказов. Замысел книги “История Горьковского краяˮ остался неосуществленным. Как было показано выше, сам горьковский замысел не был достаточно продуманным и менялся в зависимости от обстоятельств. Кроме того, Горький в это время был слишком занят другими, еще более грандиозными литературно-издательскими проектами и не мог отдавать этому замыслу все свои творческие и организаторские силы. Писатель хотел, чтобы книга соединяла в себе историческую научность фактов и увлекательную, популярную форму изложения, что само по себе представляло для авторов очень трудную, почти неразрешимую задачу. Да и создать дружный коллектив авторов-единомышленников в данном случае не удалось. Вскоре после смерти Горького серия “История городов как история русского бытаˮ была закрыта, ни одна из готовившихся в ее рамках книг в то время издана не была. Тем не менее, работа над книгой “История Горьковского краяˮ не прошла бесследно для участников проекта. Напротив, она явилась для многих из них мощным стимулом к созданию новых произведений. В рамках проекта был написан ряд очерков, повестей и рассказов, опубликованных в периодической печати и отдельных изданиях, в том числе и в журналах Горького.