Везде
“Окаянные дни” И. А. Бунина в историческом контексте: между реализмом и гиперреализмом
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
“Окаянные дни” И. А. Бунина в историческом контексте: между реализмом и гиперреализмом
Аннотация
Код статьи
S241377150017127-2-1
DOI
10.31857/S241377150017127-2
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Чони Паола  
Должность: Директор
Аффилиация: Итальянский институт культуры Санкт-Петербурга
Адрес: Россия, 190068, Санкт-Петербург, Театральная площадь, д. 10
Выпуск
Том 80 Номер 5
Страницы
46-51
Аннотация

 

Задача статьи – переосмыслить “Окаянные дни” И.А. Бунина как важный переходный пункт между реализмом XIX века и современным гиперреализмом. Автор концентрирует внимание в первую очередь на том, как писатель использует документы – не только для того чтобы “сфотографировать” реальность, но и для того чтобы донести свою точку зрения. Сам Бунин объявляет о своем намерении подействовать на общественное мнение, предлагая правду, закрепленную фактами, и тем самым предвосхищает его современное гиперреалистическое прочтение. В работе делается отсылка к теориям, изложенным Раффаэле Доннарумма в книге 2014 г., где концепция гиперреализма, ранее применявшаяся главным образом к живописи и скульптуре, используется для анализа современной литературы. Политическая пристрастность Бунина, который в те годы находится в лагере противников революции, также является типичной характеристикой современных гипермодернистских писателей. В такой перспективе “Окаянные дни” дают пример новой для его времени формы реализма, более чем на век упреждая современную прозу.

 

Ключевые слова
Бунин, “Окаянные дни”, гиперреализм, новый реализм, Р. Доннарумма, русская революция
Классификатор
Получено
13.12.2021
Дата публикации
13.12.2021
Всего подписок
13
Всего просмотров
1390
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
Дополнительные сервисы на весь выпуск”
Преимущества сервисов
920 руб. / 16.0 SU
1 “Окаянные дни”, безусловно, одно из самых неоднозначных произведений Ивана Бунина. Это верно и со стилистической точки зрения, и из-за сложностей с определением жанра произведения. В критике он определяется по-разному: для кого-то это просто дневник, для кого-то “художественный дневник”, для кого-то историческое свидетельство, но есть и те, кто считает это произведение художественным1. Было бы слишком легко сказать, что во всех определениях есть доля правды, но этого было бы недостаточно, чтобы понять сложность и современность книги.
1. О существующих жанровых дефинициях “Окаянных дней” см.: [1, c. 22–23].
2 Исключительный характер ситуации, в которой Бунин жил с 1917 по 1919 год, определенно не позволял ему посвятить себя писательству в классическом смысле этого слова. Реалистический роман XIX века, продолжателем традиций которого он в то время считался, не имел достaточных художественных средств, чтобы вмещать в себя новую реальность и описывать ее. К тому же несомненно, что для сочинения романов у Бунина тогда не было ни материальных, ни психологических условий. Уже в декабре 1917 г. он сообщал А.Н. Тихонову (Сереброву), который собирался вместе с Горьким издавать литературный альманах “Парус” и надеялся получить новые бунинские вещи: “Я ничего не писал ни летом, ни осенью, у меня вся голова посерела от свободы, равенства и братства” (цит. по: [2, с. 528]). Писатель стал свидетелем ужаса, трагедии, разрушившей мир, к которому он принадлежал, и Россию, которую он любил и которая, как он уже понимал, никогда не сможет быть прежней. Революционная Россия отвергала его как представителя старых социальных классов, в ней писатель, подобный ему, больше не мог найти себе места.
3 Но сознание Буниным своей писательской миссии потребовало, чтоб он как бы “задокументировал” реальность, придя к новой форме письма, оставил документальные свидетельства о переживаемом хаосе, выразил свои страхи и надежды. В этой ситуации писатель фрагментирует записи, смешивает стили, объединяет с дневниковыми заметками вырезки из газет, пересказывает слухи и т.п., видя в этой манере письма единственно возможный способ рассказать о реальности, в которой теперь живет. В хаосе на самом деле нет логики, и если вы хотите о нем рассказать, вам нужно воспроизвести его тенденцию в письменной форме. Постоянное использование газетных статей помогает привязать повествование к фактам. И, на наш взгляд, наиболее новаторской в “Окаянных днях” является как раз документальная часть. Как справедливо пишет Д. Риникер, “Бунин хотел в своем произведении зафиксировать и передать как можно более точно события, свидетелем и очевидцем которых он стал во время революции и гражданской войны” [3, с. 631], но реалистическое “фотографирование”, предлагаемое Буниным, связано не только с этим аспектом и не только с развитием в те годы документальной прозы, которая, как писал Ю.Н. Тынянов, претендовала на то, чтобы превращать “факт быта” в “литературный факт” [4, с. 257]. Использование документа (или, как в случае с Буниным, новостной статьи) требует со стороны тех, кто его использует, принятия на себя ответственности за него. Тот, кто считает своим долгом засвидетельствовать происходящие ужасы, должен предоставить читателю объективные данные. Но в данном случае источник доверия не позитивистского типа: здесь, скорее, можно говорить об этической ответственности писателя и его субъективных пристрастиях. Документ скрывает двойную истину – истину о том, кто его написал, и истину того, кто его использует, и таким образом выстраивается сложный дискурс для собственной интерпретации происходящего.
4 Данные особенности делают “Окаянные дни” глубоко новаторским произведением для своего времени. По нашему мнению, если бы они были написаны сегодня, в них можно было увидеть ту новую форму реализма, которую современные критики (например, Раффаэле Доннарумма) называют “гиперреализмом” и в которой документальная поэтика играет важную роль, причем совершенно отличную от той, которую она имела в реалистичной литературе XIX века (см.: [5, с. 256]).
5 Гиперреализм в живописи, как и в литературе, стремится к тому, чтобы заснять реальность с максимальной точностью. Поэтому если гиперреалистичная живопись использует фотографические техники, то гиперреалистичная литература использует документ, газетную статью, дневник, прямое свидетельство очевидца. На самом деле гиперреализм в какой-то степени взаимодействует с постмодернизмом, превозносится над ним, не заменяя его полностью. Однако необходимо отметить, что, как это было во времена модернизма, реализм не вымещается полностью, а приобретает различные коннотации, продолжая скрыто существовать, так и не исчезая. В свое время Бунин был тому примером, и в этом смысле “Окаянные дни” представляют собой одно из лучших проявлений полностью обновленного реализма, вызванного потребностью засвидетельствовать травматический исторический факт с помощью литературы, расширяя ее экспрессивные возможности. В то время как писатели-натуралисты и реалисты пытались создавать произведения, которые сами по себе были бы документами, скрывающими и повторно поглощающими источники в ткани повествования, Бунин в “Окаянных днях”, как и некоторые сегодняшние реалистические писатели, использует источники во всей их грубости, несмотря на некоторые авторские переделки. Повествование, таким образом, становится многоголосым и имеет тенденцию умножать обязанности: ответственность того, кто подготовил документ, и ответственность автора, который, используя документ, подтверждает его авторитет, “...как свидетель на суде, и делает его основой собственный авторитет” [5, с. 122].
6 Однако между документом и авторским текстом нет другого уравнения, кроме ответственности. Фактически именно кавычки и цитата отделяют документ от авторского письма, которое, следовательно, претендует на то, чтобы превзойти его. Факт остается фактом: документ – это социальное слово, поддающееся проверке, а локальность, которую рассказчик приписывает себе, находится вне его, поэтому она подвержена ограничениям, которые в первую очередь относятся к источнику, и даже сильнее ограничена, чем у натуралистов XIX века (где, по сути, источник был скрыт и ловко удален из-под контроля читателя) (см.: [5]). Документальный реализм выявляет отношения между повествованием и новостями, отличные от отношений в романах XIX века2. От Стендаля до Достоевского великий реалистический роман всегда подпитывался фактами, доходившими до него из новостей: за Эммой Бовари или Раскольниковым стоят истории реальных людей, о которых, однако, помнят только специалисты. И это правильно, поскольку их существование не является фундаментальной основой в построении и использовании произведения. У Бунина все наоборот. Писатель смотрит на реальность не только как на источник, порождающий произведение, а действительно как на то, что произведет изменение в сознании. И в этом смысле он не отказывается от того, чтобы его голос звучал. Неслучайно, решая опубликовать “Окаянные дни” в газете “Возрождение”, он пишет П.Б. Струве: «Думаю, что я правильно поступаю, давая “Окаянные дни”, – в них и беллетристика, и все прочее, нужное, еще очень нужное для времени» [7, с. 7]..
2. Как пишет философ Ф. Феррари в своем эссе “Documentalità” (“Документальность”), “документы имеют практические цели либо нацелены главным образом на взывание к чувствам” [6, p. 361].
7 Отмечая, что текст является “нужным для времени”, сам Бунин разъясняет публицистический характер произведения, свое намерение воздействовать на общественное мнение, предлагая правду, закрепленную фактами. Это тоже является характерной чертой современного гиперреализма, при котором писатель выходит из тени, снова занимается тем, чтобы изменить реальность, и пытается повлиять на общественное мнение. Как заявляет Ф. Феррари, “подтверждается идея, что реализм имеет характеристики не только познавательные, но также этические и политические” [6, с. 69].
8 В этом смысле вспоминается успех романа “Гоморра” Р. Савьяно (рус. пер.: [8]), где автор “объединяет повествовательную экспозицию невыдуманных документов и навязчивое присутствие тела автора в функции правдивости” [9]. Речь идет о практически том же методе, каким пользовался Бунин в “Окаянных днях”. В обоих произведениях автор постоянно присутствует, доводя до крайности концепцию очевидца фактов и усиливая свою позицию через документы. Политические аспекты этих книг отчетливо различимы с первых страниц. Несмотря на то что их авторы ведут разных баталии, в обоих случаях они приобретают этический характер, воздействующий на сознание читателей3. Впрочем, резкая антибольшевистская позиция Бунина является ясным объявлением “войны” революции, в которой он ничего не принимает. Он открыто и прямо заявляет о своей пристрастности: «Еще не настало время разбираться в русской революции беспристрастно, объективно Это слышишь теперь поминутно. Беспристрастно! Но настоящей беспристрастности все равно никогда не будет. А главное: наша “пристрастность” будет ведь очень и очень дорога для будущего историка. Разве важна “страсть” только “революционного народа”? А мы-то что ж, не люди, что ли?» [10, c. 14]. Эта позиция была ясно выражена и в лекции “Великий дурман”, которую он провел в Большой химической аудитории Новороссийского университета в Одессе в сентябре 1919 г.: “Мы не с октября, а с самого марта семнадцатого года пребываем в этом мраке, этом дурмане, дурмане злом, диком и, как всякий дурман, прежде всего переполненном нелепостями, на этот раз нелепостями чудовищными. И дурман этот еще длится, и человек, более или менее не поддавшийся ему, поминутно с ужасом и с изумлением протирает глаза. Кровь продолжает течь реками, – нелепейшая в мировой истории, колоссальная война между русскими, между двумя огромными русскими армиями, одна из которых идет под высоким водительством бывшего газетного корреспондента, еще в полном разгаре” [11, с. 258–259].
3. В этом смысле можно прочитывать и творчество С. Алексеевич, которая, не используя письменные документы, соединяет в своих произведениях большое количество прямых свидетельств с целью рассказать правду, альтернативную официальной, таким образом она занимает ясную политическую позицию и действует так же, как и вышеуказанные авторы.
9 В лекции “Миссия русской эмиграции”, с которой Бунин выступил 16 февраля 1924 г., он еще более резок в отношении революции и очень ясно высказывается том, каким должно быть отношение интеллигенции к новому правительству (см.: [12]). “Миссия русской эмиграции, – говорил Бунин, – доказавшей своим исходом из России и своей борьбой, своими ледяными походами, что она не только за страх, но и за совесть не приемлет Ленинских градов, Ленинских заповедей, миссия эта заключается ныне в продолжении этого неприятия” [13, c. 3]. То, о чем заявляет Бунин в своем выступлении, это – принятие ответственности в отношении страны, которая, разумеется, с его точки зрения, просит жесткой оппозиции против нового правительства.
10 Если вернуться к определению, которое Бунин дал своим “Окаянным дням” в письме к Струве, то необходимо принять во внимание, что автор, подчеркивая “беллетристический аспект” своего творения, воспринимает его как любое другое литературное произведение, а не простой дневник, как его определяют некоторые исследователи (см., например: [14]; [15]; [16]). Таким образом, нам кажется абсолютно приемлемым мнение A.В. Бакунцевa, который в своем интересном эссе, посвященном творчеству Бунина, подчеркивает: «Очевидно, что в своем главном произведении о “великой русской революции” писатель не стремился к абсолютной документальной точности. Однако присутствие в “Окаянных днях” сильного “беллетристического” элемента (на который указывал сам автор), а также явных фактических ошибок вовсе не делает эту книгу недостоверной. Вообще, в применении к “Окаянным дням” (и другим, близким по духу произведениям — как, например, “Петербургские дневники” З.Н. Гиппиус, “Солнце мертвых” И.С. Шмелева) целесообразно говорить о достоверности особого рода. Это не столько достоверность факта, сколько достоверность чувства, достоверность сугубо личного и очень честного отношения автора к современной ему действительности” [1, с. 35]. Соглашаясь с мнением А.В. Бакунцева, отметим, что, на наш взгляд, “Окаянные дни” – это произведение, в котором отражаются сложности времени, а также форма реализма, глубоко смешанного с модернистским опытом, который направлен также на духовный мир и ищет новые экспрессивные формы. Эти экспрессивные формы, далекие от чисто эстетического понимания литературы, могли бы выразить с наибольшей точностью трагически пережитый исторический опыт. Операция, которую хочет провести Бунин, проста: подвести литературу под практическую, этическую, гражданскую цель.
11 Все эти элементы, если принимать в расчет время, когда “Окаянные дни” были написаны, делают это произведение глубоко новаторским, заслуживающем сегодня повторного прочтения в контексте нашей современности. Литературная инновация “Окаянных дней” кажется очевидной, если сопоставить это произведение с сегодняшними литературными тенденциями. Такая работа кажется необходимой для изучения эволюции реализма, который с XIX века до наших дней претерпел важные изменения. Даже когда кажется, что он исчезает, замененный полностью противостоящими ему литературными течениями, он остается фоном, обогащенным предыдущим опытом. Неслучайно современные критики говорят о рождении в России Нового реализма, корни которого они обнаруживают в 1920-х годах (см.: [17, с. 53]), не вспоминая при этом (на наш взгляд, ошибочно) Бунина.
12 Все эти элементы, если принимать в расчет время, когда “Окаянные дни” были написаны, делают это произведение глубоко новаторским, заслуживающем сегодня повторного прочтения в контексте нашей современности. Литературная инновация “Окаянных дней” кажется очевидной, если сопоставить это произведение с сегодняшними литературными тенденциями. Такая работа кажется необходимой для изучения эволюции реализма, который с XIX века до наших дней претерпел важные изменения. Даже когда кажется, что он исчезает, замененный полностью противостоящими ему литературными течениями, он остается фоном, обогащенным предыдущим опытом. Неслучайно современные критики говорят о рождении в России Нового реализма, корни которого они обнаруживают в 1920-х годах (см.: [17, с. 53]), не вспоминая при этом (на наш взгляд, ошибочно) Бунина.

Библиография

1. Бакунцев А.В. “Окаянные дни”: особенности работы И.А. Бунина с фактическим материалом// Вестник Московского университета. Серия 10: Журналистика. 2013. № 4. С. 22–36.

2. Нинов А.А. М. Горький и Ив. Бунин: История отношений. Проблемы творчества. Л.: Сов. писатель, 1984. 559 с.

3. Риникер Д. “Окаянные дни” как часть творческого наследия И.А. Бунина // И.А. Бунин: Pro et contra. Личность и творчество Ивана Бунина в оценке русских и зарубежных мыслителей и исследователей. Антология. СПб.: РХГИ, 2001. С. 625–650.

4. Тынянов Ю.Н. Литературный факт // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. С. 255–269.

5. Donnarumma R. Ipermodernità. Dove va la narrativa contemporanea. Dove va oggi la letteratura, Bologna: Il Mulino, 2014. 250 p.

6. Ferrari M. Nuovo realismo // Rivista di estetica. 2011. № 3 (48). P. 69–93.

7. Переписка И.А. Бунина с П.Б. Струве (1920–1943). К 100-летию со дня их рождения / Публ. Б.П. Струве // Записки Русской академической группы в США. 1968. Т. 2. С. 61–109.

8. Савьяно Р. Гоморра / Пер. с итал. М.: Geleos Publishing House, 2010. 348 с.

9. Dalmas D. Nuova narrativa italiana e realismo// Comparative Studies in Modernism. 2016. № 9 (Fall). P. 29–44.

10. Бунин И.А. Собр. сочинений: В 6 т. М.: Сантакс, 1994. Т. 6. 414 с.

11. Устами Буниных: Дневники Ивана Алексеевича и Веры Николаевны и другие архивные материалы / Под ред. М. Грин: В 2 т. М.: Посев, 2005. Т. 1. 303 с.

12. Бакунцев А.В. Речь И.А. Бунина “Миссия русской эмиграции” в общественном сознании эпохи (по материалам эмигрантской и советской периодики 1920-х гг.) // Ежегодник Дома русского зарубежья имени А. Солженицына, 2013. М., 2014. С. 268–337.

13. Бунин И.А. Миссия русской эмиграции // Руль. 1924. № 1013, 3 апр. С. 5–6.

14. Кузнецова Г.Н. Грасский дневник. Рассказы. Оливковый сад. М.: Московский рабочий, 1995. 409 с.

15. Руцкий А.Н. “Окаянные дни” И.А.Бунина: поэтика жанра // Мир науки, культуры, образования. 2009. № 6 (18). С. 64–66.

16. Гунько Л.О. Взаимодействие жанров мемуарной литературы в произведении И.А. Бунина “Окаянные дни” // Новая наука: Современное состояние и пути развития, 2017. № 1–2. С. 74–76.

17. Ковтун Н. Актуальная литература в зеркале манифестов (“Мой манифест” В. Распутина, “Учение ЕПС” В. Ерофеева и “Отрицание траура” С. Шаргунова) // Literatura. 2016. № 2 (58). С.52–65.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести