Везде
Два “Освобождения Толстого”: И. А. Бунин и А. Л. Иванченко о смерти и творчестве
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Два “Освобождения Толстого”: И. А. Бунин и А. Л. Иванченко о смерти и творчестве
Аннотация
Код статьи
S160578800025505-1-1
DOI
10.31857/S160578800025505-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Дубаков Леонид В. 
Аффилиация: Университет МГУ-ППИ в Шэньчжэне
Адрес: КНР
Выпуск
Том 82 Номер 2
Страницы
86-91
Аннотация

В статье соотносятся книга И.А. Бунина “Освобождение Толстого” (1937) и одноименное эссе А.Л. Иванченко (2005). В центре рассмотрения оказываются авторские литературно-религиозные интенции (всех трех писателей), особенности создаваемого образа Л.Н. Толстого в обоих эссе, тематика и проблематика толстовского художественного творчества и его религиозно-философской публицистики, определенным образом воспринятые Буниным и Иванченко, специфика повествования. Ключевая проблема, которой касаются оба автора, – освобождение Толстого. Бунин видит его в пределе как освобождение от смерти, Иванченко – как освобождение от личности, погруженной в сансару. В обоих “Освобождениях Толстого” авторы, говоря о великом писателе, проговаривают свои собственные представления о смысле жизни и о характере и цели писательского ремесла. Бунин стоит на специфической “христианско-буддийской” позиции, сближаясь с Толстым в его желании “буддийского растворения” и одновременно его опасаясь, стремясь к полноте чувственного бытия. Иванченко как буддист видит в Толстом того, кто интуитивно подошел к буддийскому учению и его практике окончательного самоосвобождения. Бунинский полифоничный текст о Толстом, формирующий пространство и процесс размышлений, у Иванченко оказывается монологом автора, логично выстраивающего мысль от начала к концу и ироническими заголовками отменяющего суету и тщету мирской жизни. Также в статье привлекаются другие тексты А.Л. Иванченко, в которых тот обращается к образу Л.Н. Толстого. В цикле литературно-философских эссе «“Homo Mysticus”. Сутры солнечного удара» и в “Живом журнале” (в записях аккаунта “Verbarium”) он понимает Толстого как образец писателя, который от слов идет к молчанию, от внешнего творчества – к творчеству экзистенциальному.

Ключевые слова
И.А. Бунин, А.Л. Иванченко, буддизм, буддийский текст, эссе, параллелизм и полемика, проблема творчества
Классификатор
Получено
12.12.2022
Дата публикации
30.04.2023
Всего подписок
13
Всего просмотров
195
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
Дополнительные сервисы на весь выпуск”
Преимущества сервисов
1020 руб. / 16.0 SU
Дополнительные сервисы на все выпуски за 2023 год
Преимущества сервисов
4590 руб. / 91.0 SU
1 Известно, что образ Л.Н. Толстого, его биография, его художественное творчество в значительной степени повлияли на И.А. Бунина. Вероятно, главным трудом, в котором обнаруживается бунинский интерес к Толстому и его на Бунина воздействие, является книга, или эссе, “Освобождение Толстого” [1]1. По словам М.А. Пьянзиной, “...посвящая свое итоговое сочинение любимому писателю, Бунин получал возможность высказать сокровенные мысли о писательском мастерстве, о природе художественного творчества и, наконец, о себе как о писателе” [2, с. 118–119]. 
1. Об “Освобождении Толстого” И.А. Бунина есть достаточно обширная литература, в которой, однако, буддийские мотивы специально не рассматриваются. Из работ последнего времени можно назвать, например, следующие: Лагашина О. Марк Алданов и Лев Толстой: к проблеме рецепции: дис. ... PhD (русская филология). Таллинн, 2009. С. 99–110; Пономарев Е.Р. И.А. Бунин и Л.Н. Толстой: дис. ... канд. филол. СПб., 2000. 376 с.; Пращерук Н.В. Проза И.А. Бунина в диалогах с русской классикой. 2-е изд., доп. Екатеринбург: Изд-во Урал. федерал. ун-та, 2016. 206 с.
2 Спустя семь десятилетий современный писатель А.Л. Иванченко, также на протяжении многих лет проявляющий интерес к личности и творчеству Л.Н. Толстого, написал свое эссе о великом русском писателе и философе, намеренно дав своему сочинению то же название, что и Бунин, но со своим подзаголовком – “Освобождение Толстого (В чем моя вера? Буддийские мотивы в жизни и творчестве Л.Н. Толстого)” [3]2. И эти произведения, конечно, так или иначе находятся в диалоге. При этом Иванченко практически не оспаривает Бунина, он скорее идет параллельным путем. Иванченко, кажется, даже не в деталях знает бунинское эссе, например, отмечая, что не помнит, в чьих воспоминаниях прочел фразу Толстого “Довольно проявлений!”, хотя она присутствует в этой книге Бунина.
2. Мы ссылаемся на публикацию 2007 г. [3], однако у нас имеется версия текста без изъятий, предоставленная автором, к сожалению, пока не опубликованная в новой и более полной редакции. Полный вариант названия взят оттуда.
3 Иванченко, несмотря на то, что много пишет о Толстом и избирает, на первый взгляд, ту же оптику, что и Бунин, – проблему подлинного освобождения Толстого, в своем эссе смещает акцент с личности писателя на интересующую его самого буддийскую проблематику. При внимательном чтении средняя позиция названия иванченковского эссе – “В чем моя вера?” – оказывается главной. Помимо отсылки к одноименному трактату Толстого, она указывает на то, что Иванченко говорит в “Освобождении Толстого” прежде всего о своей собственной вере, а уже потом о вере Толстого. В этом эссе Иванченко размышляет в буддийском ключе о творчестве3, о личности, о персоне другого (в том числе Бога), о государстве, об этике и проч. Более того, некоторые из рубрик “Освобождения Толстого” (например, “Творчество и чудотворчество” (в четырех частях) [5]) можно обнаружить в цикле «“Homo Mysticus”. Сутры солнечного удара», и там в них не упоминается Толстой, то есть они существуют как бы и вне толстовского контекста.
3. О проблеме творчества в эссеистике А.Л. Иванченко подробнее см.: [4].
4 На все “Освобождение Толстого” Иванченко можно посмотреть как на цикл авторских литературно-“философских миниатюр” о человеке в его “мистическом измерении” – на примере Толстого. Неслучайно эта книга Иванченко, как и его “Homo Mysticus...”, на уровне структуры поделена на отдельные рубрики с такими же ироническими заголовками, “обнажающими тщету и суетность западной культуры перед совершенством мысли Востока” [6].
5 Иванченковское “Освобождение Толстого”, в отличие от бунинского “Освобождения Толстого”, менее полифоничный текст. Там, где у Бунина система нескольких нарраторов и сложное соединение нескольких дискурсов ([2]; [7]), Иванченко создает прежде всего литературно-философское эссе с преимущественно монологической речью. Вместе с тем, как и книга Бунина, иванченковское “Освобождение Толстого” содержит краткие и пространные цитаты из Толстого. Так, оно начинается и завершается двумя большими фрагментами из книги “В чем моя вера?” и “Холстомера”, которые в истолковании Иванченко оказываются ключевыми толстовскими текстами с точки зрения понимания его основных мотивов – сопротивление земному закону в противовес закону божественному и обнаружение иллюзии земной реальности.
6 Цитаты из буддийских текстов, которые имеются у Бунина, у Иванченко превращаются в большие пассажи, воспроизводящие буддийские медитации (подобно тому, как это было в его романе “Монограмма”). Вероятно, для Иванченко важно не столько обнаружить близость мыслей Толстого к буддийскому учению, хотя тот “близко подошел к проблеме самоосвобождения, методу личного спасения, который составляет в буддизме узловой момент духовной практики” [2, с. 347], сколько ввести в текст эссе подробную и четкую инструкцию по освобождению для любого человека.
7 Бунинского столкновения различных взглядов на Толстого у Иванченко нет, нет и споров о Толстом. Иванченко лишь иногда моделирует возможные дискуссии – например, между Толстым и Достоевским, – чтобы в конечном итоге предложить свою версию: “Спасти красоту и красотой может только Бог, продиктовавший художнику свои формы, но художник редко слушает небо. Он сам себя называет Богом” [3, с. 339].
8 Толстой в иванченковском тексте оказывается в большей степени буддийским философом, чем на взгляд Бунина, у которого философия освобождения Толстого по сути своей “носит характер глубоко христианский” [2, с. 124]. В.Д. Агафонова отмечает, что в “Освобождении Толстого” Бунин “соединяет буддийские и христианские взгляды” [8, с. 16] и что «наряду с захваченностью буддийским “комплексом”, в миросозерцании писателя всегда существовало противовесное сознание, связанное прежде всего с острым ощущением самоценности личностных начал и их “притязаний”» [8, с. 15]. Философская публицистика и творчество Толстого проявляют в эссе Иванченко свои многочисленные буддийские мотивы, равно как и буддийские по сути своей мотивы-побуждения проявляются в осмысляемой в “Освобождении Толстого” жизни великого писателя.
9 Бунинский Толстой преодолевает смерть, фраза “Довольно проявлений!” видится Бунину как индусско-буддийская интенция к прекращению рождений. Иванченковский Толстой преодолевает себя как писателя, он движется к “прямоговорению” [3, с. 350]: в словах “Довольно проявлений!” Иванченко слышит не только идею об уходе от перевоплощений в сансаре, но и другие слова: “Довольно художественных перевоплощений, довольно воображения!”, и это “заключительный аккорд очищающегося от сансарических воплощений сознания”, “заключительная ступень высшего духовного пути” [3, с. 349]. О.А. Бердникова пишет, что для Бунина Толстой был образцом творца, стремившегося к расширению границ личностного бытия [9], Иванченко видит основное его достоинство – в противоположном.
10 Таким образом, два “Освобождения Толстого” – бунинское и иванченковское – говорят об одном и том же – освобождении Л.Н. Толстого. Однако Иванченко понимает это освобождение шире и, возможно, глубже, имея в виду не только сражение писателя с телесной смертью, но и с самим собой как писателем (а человека вообще – с обмирщением сознания и даже с собственным “я”). Бунинский текст проводит параллели между Толстым и буддизмом, но написан на основе христианского мировоззрения (может быть, с некоторыми элементами буддийского), иванченковское эссе о Толстом – подлинно буддийский текст, являющийся не только философией о буддизме, но и буддийской теорией и практикой на примере жизни и творчества Толстого.
11 Бунин спорит с современниками о своем видении Толстого, Иванченко утверждает Толстого как буддийского философа и писателя, а современников великого классика лишает права ими быть: “…современники делают классиков своими соучастниками. За бессилием стать их современниками” [3, с. 360]. Бунинский текст демонстрирует “процесс раздумий” [2, с. 124] и обретение истины, иванченковский текст в самом начале заявляет основные тезисы и на протяжении остальных страниц развивает эти тезисы, он не ищет истину, он ее обосновывает.
12 Помимо эссе “Освобождение Толстого” Иванченко обращается к фигуре Толстого и в других текстах. Так, в эссе «Измерение. Куй, куй чобиток. Философия тела в романе Л.Н. Толстого “Анна Каренина”» он делит культуру на опасную и неопасную для “я”. Опасная культура прекращает бытие “я”: “Опасен Будда, не опасен Христос. Истинные мысли человечности исходят от опасных людей. Неопасные порождают слабость и насилие. Они вечная угроза свободе и миру и превращение его в истинную опасность” [10]. Это эссе само по себе оказывается попыткой прочесть роман Толстого через буддийское миропонимание — “как историю расставания человека с телом, с иллюзией плоти и материи и как самоопределение в страдании его измученного духа” [10]. По мнению Иванченко, Анне Карениной в последних мгновениях бытия открывается “рябь майи на смыкающейся поверхности обмана”, “железная сеть майи” [10], скованная мужичонком из украинской народной песни.
13 Вспоминает Толстого Иванченко также в своем “Живом журнале”, где его аккаунт называется “Verbarium”. (Эти записи с точки зрения жанра можно определить как небольшие эссе. В отличие от “Homo Mysticus...”, они не включены в законченную структуру, однако, судя по тегам (например, “Человек мистический”, “Наледи”), писатель смотрит на них как на логическое продолжение своих эссеистских сборников. Записи “Verbarium”а близки к эссе “Homo Mysticus...” и “Наледям” своими художественными ходами: как правило, Иванченко отталкивается от литературных, культурных, политических впечатлений и осмысляет / переосмысляет их, опираясь на буддийские установки. Кроме того, записи “Verbarium”ʾа можно квалифицировать и как мистические интуиции писателя в буддийской сфере. Аккаунт “Verbarium” имеет расшифровку “Террариум слов”. В этом словосочетании можно увидеть и отношение писателя к словам как к живым существам – растениям или беспозвоночным (например, при произвольной, но возможной культурной ассоциации – как к паукам или змеям), и восприятие слов как выразителей относительной, ограниченной, земной реальности, и взгляд на слова как на порождение человеческого ума.)
14 Одна из тем “Verbarium”а – “стихийные” буддийские открытия русской литературы. Запись “Камма Сологуба” от 14 мая 2014 г. поднимает проблему западного восприятия доктрины перерождений. Поэт “приближается к Дхамме”, но, по мнению Иванченко, упускает из виду главное – несуществование “я”, а значит, несуществование времени, ведь «наблюдатель прошлого присваивает себе мнимые функции мнимого “яˮ и распространяет их на “настоящееˮ и “будущееˮ» [11]. В комментариях к этой записи можно увидеть что-то вроде полемики, в которой обсуждается проблема возможности адекватного разговора о сложных метафизических вещах. Иванченко, обосновывая необходимость двойного языка (конвенционального и абсолютного) в рамках одного высказывания, а также о молчании как следствии устремления к абсолютному языку, приводит примеры из творчества Ф.М. Достоевского. Федор Сологуб, Достоевский, Ницше для него – это примеры “каммически развитых” людей, способных на отдельные или многие верные интуиции, но из-за веры в личность (“гордыня заблуждения "личности" почти всегда мешает художнику сознательно проникнуть на собственную глубину”4) они “обречены на долгие скитания в сансаре” [11]. Кода к этой полемике – фраза “Ушел в ритрит”: полемика завершена писателем на “верхней высоте, за которой только молчание” [11]. В отличие от вышеназванных писателей, Толстой в его понимании, напротив, человек, который шел путем Будды – “от слов к молчанию, через художественный искус к прямому высказыванию, и от него – к безмолвию”, но не дошел, потому что “ему помешало искусство” [13] (запись “Внутри слов и внутри безмолвия” от 21 ноября 2010 г.). Его уход из Ясной Поляны “сопоставим с ночным уходом из дома Сидхаттхи Готамы, Будущего Будды” [14] (запись “Толстой: 100 лет со дня ухода из Ясной Поляны” от 10 ноября 2010 г.).
4. Комментарий к записи от 14 октября 2013 года “О природе стиля”. См.: [12].
15 В записи от 16 июля 2010 г. «Роман как сверх-единство “не-яˮ» Иванченко определяет особенность романного жанра с точки зрения его воздействия на автора: «В романной форме “яˮ (эго) сначала гипертрофируется, а затем теряет свои границы и полностью обесценивается, самоуничтожается до ядра» [15]. Роман в этом смысле не столько литературный жанр, сколько форма экзистенциального творчества, “романная структура сознания”: “Будда, Христос, мыслители Веданты, Платон, Толстой, Паскаль, Шопенгауэр написали свои романы” [15].
16 Итак, Иванченко вслед за Буниным создает свой портрет и свою внешнюю и внутреннюю биографию Толстого. Как и Бунин, он пишет “Освобождение Толстого” – текст, в котором великий русский писатель, в жизни и творчестве которого обнаруживаются буддийские черты, устремляется к Освобождению [16]. Бунинский Толстой освобождается прежде всего от смерти, иванченковский – от обмирщения человеческого, и в частности писательского, сознания. Иванченко, как и Бунин, в “Освобождении Толстого” пишет не только о Толстом, но и о себе – своих взаимоотношениях с миром и писательским искусством, которое в идеале должно быть направлено на растворение личности, полной страстей. Об этой же проблематике А.Л. Иванченко пишет в “Живом журнале” (в аккаунте “Verbarium”) и в эссе “Homo Mysticus. Сутры солнечного удара», в отдельных записях которых Лев Толстой предстает писателем, идущим от слов к молчанию как подлинному творчеству.

Библиография

1. Бунин И.А. Освобождение Толстого // Бунин И.А. Полн. собр. сочинений: В 13 т. М.: Воскресенье, 2006. Т. 8. С. 15–143.

2. Пьянзина М.А. Природа дискурса и “Освобождение Толстого” // Филология и человек. 2008. № 1. С. 118–119.

3. Иванченко А.Л. Освобождение Толстого: буддийские мотивы в жизни и творчестве Л.Н. Толстого // Международные яснополянские писательские встречи, 2003–2005. Тула: Ясная Поляна, 2007. С. 331–360.

4. Дубаков Л.В. Проблема творчества в цикле философских эссе А.Л. Иванченко “Homo Mysticus. Сутры солнечного удара” // Философия и/или новое интегративное знание: Сб. мат-лов VII Всероссийской научной конференции (с международным участием), Ярославль, 15–16 апреля 2021 г. Ярославль: Ярославский гос. пед. ун-т им. К.Д. Ушинского, 2021. С. 64–72.

5. Иванченко А.Л. Творчество и чудотворчество / “Homo Mysticus”. Сутры солнечного удара // Топос: сайт литературно-философского журнала. [URL: https://www.topos.ru/article/3081 (дата обращения: 04.01.2023)]

6. Иванченко А.Л. Шунья-ашунья. Интервью Николаю Алипову // Современная русская литература с Вячеславом Курицыным: сайт. [URL: http://old.guelman.ru/slava/writers/ivanchenko/shun.html (дата обращения: 04.01.2023)]

7. Луговская Д.А. Особенности нарратива эссе И.А. Бунина “Освобождение Толстого” // Время науки. 2015. № 2. С. 24–32.

8. Агафонова В.Д. Библейско-христианская проблематика в творчестве И.А. Бунина: дис. ... канд. филол. наук. М., 2009. 144 с.

9. Бердникова О.А. Личность творца в книге И.А. Бунина “Освобождение Толстого” // Царственная свобода. О творчестве Бунина. Воронеж, 1995. С. 77–95.

10. Иванченко А.Л. Измерение. Куй, куй чобиток. Философия тела в романе Л.Н. Толстого “Анна Каренина” // Топос: сайт литературно-философского журнала. [URL: https://www.topos.ru/article/ontologicheskie-progulki/izmerenie-kui-kui-chobitok-filosofiya-tela-v-romane-ln-tolstogo-ann (дата обращения: 04.01.2023)]

11. Иванченко А.Л. Камма Сологуба // LiveJournal: сайт. [URL: https://verbarium.livejournal.com/230859.html (дата обращения: 04.01.2023)]

12. Иванченко А.Л. О природе стиля // LiveJournal: сайт. [URL: https://verbarium.livejournal.com/186540.html (дата обращения: 04.01.2023)]

13. Иванченко А.Л. Внутри слов и внутри безмолвия // LiveJournal: сайт. [URL: https://verbarium.livejournal.com/104192.html (дата обращения: 04.01.2023)]

14. Иванченко А.Л. Толстой: 100 лет со дня ухода из Ясной Поляны // LiveJournal: сайт. [URL: https://verbarium.livejournal.com/101390.html (дата обращения: 04.01.2023)]

15. Иванченко А.Л. Роман как сверх-единство “не-я” // LiveJournal: сайт. [URL: https://verbarium.livejournal.com/87606.html (дата обращения: 04.01.2023)]

16. Чебоненко О.С. Буддийский канонический трактат “Сутта-Нипата” в творческом наследии Л.Н. Толстого и И.А. Бунина // Вестник БГУ. 2013. № 10. С. 110–116.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести