Небольшая, но емкая монография О.Р. Демидовой, известной исследовательницы литературы и культуры Серебряного века и русского зарубежья, одной из первых, кто стал заниматься гендерными штудиями в России, и ее ученицы Е.А. Потехиной представляет собой нечто вроде введения в философско-антропологическую гендеристику – введения легко читающегося, не способного утомить тех, кто только начинает входить в эту проблематику, и в то же время вмещающего в себя солидный круг сведений.

Книга состоит из четырех разделов: первый, вводный, посвящен культурфилософским предпосылкам и методологическим основаниям, на которых строится книга, во втором разбирается эволюция концептов мужского и женского в философско-антропологической перспективе, в третьем идет речь об инвариантных культурных моделях маскулинного, в четвертом – о моделях фемининного. При этом исследование имеет очень широкую пространственно-временную перспективу, поскольку парадигма гендерных моделей в культуре рассматривается от античности до современности и как на Западе, так и в России.

Материалом исследования послужил огромный круг текстов культуры – от философских трактатов античности и Средневековья до современных телевизионных шоу, включая классические феминистские манифесты, произведения литературы и кинематографа. Как ни удивительно, этот предельно разнообразный материал не создает впечатления отрывочности, фрагментарности повествования, интеллектуального “винегретаˮ; авторам удается создать очень цельный и четко построенный текст, дающий панораму того, как понимались в культуре мужественность и женственность, как менялось это понимание. Именно поэтому книга годится на роль введения в гендеристику – причем для широкого читателя: здесь нет особого крена ни в одну из специальных дисциплин, а использование терминологии очень аккуратно; при всей точности в понятиях эта книга интеллектуально демократична.

Слово «гендер» понимается здесь в духе гендерных исследований 1960–1970-х годов (совпавших со второй волной феминизма), то есть в дихотомии с биологическим полом по критерию “биологическое / социологическоеˮ. Если пол подразумевает физиологические различия между мужчинами и женщинами, то гендер – социальные: «…гендер рассматривается как “совокупность социальных репрезентаций, а не природой закрепленная данность”, “то, что мы думаем о поле в границах наших социокультурных представлений”» (c. 11). Более поздняя и более радикальная постструктуралистская концепция, предложенная Джудит Батлер, согласно которой “пол как таковой в рамках культурного контекста отсутствует, существуя (реализуясь) лишь как гендер, который, в свою очередь, не является постоянной, застывшей характеристикой субъекта, а, напротив, непрерывно видоизменяется, конструируетсяˮ (с. 72), после короткой, но убедительной полемики отодвигается в сторону. В общем, эта книга по-хорошему консервативна. Центральное же понятие книги – гендерные модели – определяется как “абстрактные инвариантные образцы феминного и маскулинного, представляющие собой идеальные обобщенные модели мужчины и женщины определенных типов в отвлечении от их конкретных реализаций, конструирующиеся во многом на основе существующей в обществе совокупности стереотиповˮ “посредством различных социальных институтовˮ (с. 14).

Выявляемые на этой основе инвариантные модели маскулинности и фемининности включают три группы: наиболее консервативные и культурно одобряемые (“традиционная женщинаˮ, “женщина-матьˮ и “традиционный мужчинаˮ), альтернативные, обретающие статус культурно одобряемых при определенных общественно-политических обстоятельствах (модели маскулинной фемининности “женщина героического типаˮ и “деловая женщинаˮ, модель радикальной маскулинности “мачоˮ), и маргинальные, или культурно порицаемые, но при этом продуктивные (“роковая женщинаˮ, “женщина-вампˮ и модели фемининной маскулинности “метросексуалˮ и “мужчина-содержанкаˮ). Эти модели убедительно анализируются на большом материале культуры. При этом читатель вполне может задать себе вопрос, все ли гендерные модели здесь учтены; скажем, такие типичные культурные амплуа, как “инженюˮ, “девица в бедеˮ, “синий чулокˮ (она же “старая деваˮ) и пр., столь ярко проявившие себя в театре, массовой литературе, карикатуре, – вписываются ли они в модель “традиционной женщиныˮ, или не совсем? А куда девать “эмансипированную женщинуˮ – тип, очень популярный в культуре рубежа XIX и XX вв.? Напротив, насколько обосновано разведение “роковой женщиныˮ и “женщины-вампˮ (хотя ему и даются объяснения)? Вообще, каково соотношение гендерных моделей и литературных амплуа в их гендерной детерминированности? Книга оставляет место для заинтересованных вопросов и подталкивает к собственной читательской рефлексии.

Очень удачно в монографии то, что анализируемые гендерные модели рассматриваются в постоянной привязке к исторической, общественно-политической ситуации – так, убедительно показано, что популярность фильмов “нуарˮ и его героинь, “женщин-вампˮ, в огромной степени проистекает из военной и послевоенной обстановки: “…они возникли тогда, когда маскулинности снова был брошен вызов, на этот раз вследствие изменений, произошедших в структуре семьи и распределении гендерных ролей в Америке военного и послевоенного времени. Всенародная мобилизация привела к тому, что многие женщины заняли место мужчин на производстве, и это всячески поощрялось правительством и обществом. С окончанием войны необходимость во всеобщем труде на благо страны отпала, и пропаганда начала оказывать давление на женщин, не желающих оставлять работу и возвращаться в лоно семьи …подобное положение вещей порождало кризис гендерной самоидентификации у женщин, а эмансипация, подстегнутая войной, пугала мужчин, привыкших к своей доминирующей роли в рамках прежнего патриархатного общественного укладаˮ (c. 144–145). Отсюда – кинематографические “женщины-вампˮ, стремящиеся отстоять свою субъектность, но, лишенные обществом законной возможности это сделать, прибегающие к “запрещеннымˮ приемам; с другой стороны, эти героини являют собой проекцию мужских страхов, имеющие корнем расшатывание прежнего привилегированного положения мужчин. Столь же “вписаныˮ в общественно-политические обстоятельства и другие анализируемые в книге гендерные модели.

Собственно, сам анализ теоретических работ, фильмов, литературных произведений, хотя и по необходимости краток, как правило, весьма филигранно выполнен, попадает “в точкуˮ. Таковы, например, разборы пьес Т. Уильямса «Трамвай “Желание”» и А. Миллера “Вид с мостаˮ в связи с типом “мачоˮ. Некоторые детали анализа опять же провоцируют к читательскому диалогу; так, при разборе фильма “После смертиˮ (1915), сюжет которого достаточно подробно пересказывается, авторы делают догадку о том, что «мотив посмертной мести героини отсылает к пушкинской “Пиковой даме”, не единожды привлекавшей внимание российских кинематографистов в первые десятилетия XX в.» (с. 152). Между тем, не упоминается основной источник сюжета этого фильма – “таинственная повестьˮ И.С. Тургенева “Клара Милич (После смерти)ˮ. Видимо, здесь имеет место некая аберрация памяти о читателе, который может этого и не знать; вообще же книга к таким аберрациям не склонна.

Конечно, не следует забывать и о таком несомненном достоинстве этой монографии, как сжатый, но очень четкий, последовательный и содержательный пересказ основных философских сочинений и концепций, касающихся соотношения полов и, прежде всего, места женщины в мире и в культуре. Здесь читатель найдет всё, чтобы начать ориентироваться в истории проблемы.

Подытоживая: эту книгу можно рекомендовать как профессионально написанный, нескучный, снисходительный к читателю по части времени, затрачиваемого на чтение и осмысление, путеводитель по гендерной теории в ее философско-антропологической, культурологической и художественной перспективе. Основные социальные движения в этой области здесь оказываются отражены в зеркале культуры – так, что всё сказанное в книге будет осознано и запомнено. Здесь нет зауми, чрезмерной сложности, которая в иных сочинениях кажется сверхзадачей авторов; есть – взвешенность суждений, убедительность, широта охвата, простота и в то же время точность выражений. Книга эта будет полезна и более продвинутому в гендеристике читателю – многие частные наблюдения здесь подталкивают к собственной рефлексии, к обдумыванию новых тем и произведений. А также – к междисциплинарности исследований.