Везде
Корень *dheh1- ‘ставить, полагать; делать’ в греческом и италийских языках (на индоевропейском фоне)
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Корень *dheh1- ‘ставить, полагать; делать’ в греческом и италийских языках (на индоевропейском фоне)
Аннотация
Код статьи
S160578800018925-3-1
DOI
10.31857/S160578800018925-3
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Красухин Константин Геннадьевич 
Аффилиация: Институт языкознания РАН
Адрес: Россия, 125009, Москва, Б. Кисловский пер, д. 1.12, стр. 1
Выпуск
Том 81 Номер 1
Страницы
37-50
Аннотация

В статье рассматривается развитие корня *dheh1- по преимуществу в древнегреческом и италийских языках: именно здесь данный корень, как и некоторые другие с ларингальным ауслаутом, образует глагольную ос-нову с формантом *-k, происхождение которой до сих пор вызывает дискуссии. Вероятно, этот элемент воз-ник на стыке двух ларингалов в послеударной позиции и, таким образом, характеризовал “сильную&8j1; форму перфекта. В древнегреческом этот глайд был распространён и на аорист, тоже стал характеризовать силь-ные формы (действительного залога ед.ч.). В некоторых других корнях с ларингалом он полностью сформи-ровал глагольную основу. В италийских языках возникший таким образом суффикс *-k- стал основой пре-терита с полной ступенью, от которого образовался активный презенс с 0 ступенью и суффиксом *-io-, за-тем глагол состояния с суффиксом *-ē-. Следы такого же морфологического процесса обнаруживаются и в германском; основы на -k- в корнях на ларингал – также и в тохарских языках. Следовательно, в позднеин-доевропейском имел место фонетический процесс, приведший к возникновению в некоторых ветвях глайда; он оказался втянут в морфологические оппозиции, также рассмотренные в работе. Подчёркнута морфоло-гическая и семантическая архаичность корня.

Ключевые слова
этимология, реконструкция, морфология, индоевропейский глагол, ларингал, аблаут
Классификатор
Получено
04.10.2021
Дата публикации
11.03.2022
Всего подписок
14
Всего просмотров
1002
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
Дополнительные сервисы на весь выпуск”
Преимущества сервисов
920 руб. / 16.0 SU
Дополнительные сервисы на все выпуски за 2022 год
Преимущества сервисов
4365 руб. / 87.0 SU
1 Корень *dhē (*dheh1-) относится к числу наиболее распространённых в индоевропейских языках. Он образует глагол, формирующий различные типы презенсов (тематические и атематические) аористов и перфектов. Его значение позволяет проследить развитие от конкретного, вещного действия к абстрактному: “ставитьˮ (ц.-слав. дѣти, хетт. tehhi) → “устанавливать, утверждатьˮ (греч. , др.-инд. dádhāti) → “делать” (лат. facere) и “говорить” (ц.-слав. дѣ, хетт. temi). Ряд его дериватов имеет необычные форманты, происхождение которых не до конца прояснено. Мы предпримем попытку показать, что это связано с взаимодействием фонетических и морфологических процессов.
2

1. Греческие глагольные основы от корня *dheh1- и иные корни аналогичной структуры.
3 Греческие формы довольно однотипны: редуплицированный презенс / , корневой аорист  (беот. )/ / / ; стандартный перфект / . Беотийская форма репрезентирует самый древний корневой аорист, сохранившийся также в др.-инд. ádhāt, а также в ц.-слав. дѣ. Но он был вытеснен формой на --, как и у других глаголов этого же класса: , 
4 Вопрос о происхождении -- до сих пор дискуссионный (наши соображения ниже). Но он встречается только в сильных формах глаголов на ларингал: аорист , ; перфект , .
5 Распределение суффикса в корне представлено в таблице, где учтены презенс и различные корни аориста.
6 Таблица 1:
Презенс Активный аорист Медиальный аорист Пассивный аорист Конъюнктив Оптатив Императив
      
      
   
7 Иными словами, формант -- появляется только в исконно баритонных формах. Можно было бы предположить, что он появился благодаря взаимодействию ларингала с иными звуками в позиции непосредственно после ударного слога, например, со слоговым сонантом. Однако обращает на себя внимание, что сходный по структуре глагол  этого суффикса не имеет. Сам корень, очевидно, был непереходен; в греческом переходен редуплицирующий презенс (в латинском он может быть и переходным, и непереходным: stare ‘стоять’ – sistere ‘ставить’ и ‘останавливаться’); от этого корня образуется переходный аорист с сигматическим суффиксом  ‘я поставил’ и корневой непереходный  ‘я (в)стал’. Такое же распределение основ в аористе обнаруживает глагол / */  ‘приходить’, где при непереходном презенсе1 сигматический аорист  ‘я отправил’ переходен, корневой  ‘я пришёл’ непереходен. Другие глаголы этого класса тоже не обнаруживают следов суффикса -- в аористе:  ‘наполнять’ – переходный сигматический аорист  ‘я наполнил’ – непереходный медий  ‘наполнился’; от  ‘жечь’ образуется переходный аорист ; непереходное значение выражается пассивным аористом  ‘сгорел, был сожжён’. Следовательно, фонетика не благоприятствовала развиться форманту -- именно в аористе. Тем более в презенсе  ‘прибыть, прийти; напасть, настигнуть; достигнуть’ наличие суффикса вообще нельзя объяснить чисто фонетически: тематические основы обычно устойчивы. Этот глагол явно производен от аориста . Его значение можно охарактеризовать как терминативное: результатив по отношению к с оттенком стремления к достижению определённого состояния. Он может быть переходным и непереходным.
1. Переходен другой редуплицированный презенс –  ‘поднимать’.
8 С другой стороны, формант - встречается и в перфекте названных глаголов тоже только в так называемых “сильныхˮ формах, т.е. презенсе индикатива актива, подразумевающем баритонезу:  – ,  – ,  – . В отличие от аористов, формант -- обязателен во всех “сильныхˮ формах корней на -H-. Этот аффикс появился, очевидно, на стыке двух ларингалов: *(dhe)dhéh1-h2e > -; *(de)doh3-h2e > -; *(ie-)ieh1-h2e > . В корне -/ он тоже появляется:  < *se-steh2-h2e, ср. и ещё один непереходный глагол, образующий презенс по данному типу: /  ‘приходить’ –  (< *-gueh2-h2), мн.ч. у Гомера . Существует также редкая форма (Гиппонакт, поздние авторы)  при медии . Наконец, формант -- появляется у перфектов с основой на ларингал, чей корень репрезентирует состояние II по Бенвенисту:  ‘я отрезал’ (*-tmeh2 -h2-),  ‘я бросил’ (*-guleh2-h2-),  ‘я устал’ (*-k̂meh2-h2-). Так что можно считать этот закон достаточно всеобъемлющим: на стыке ларингалов в позиции после ударения появляется глайд --. В перфекте он в корнях на ларингал регулярен: помимо указанных форм –  ‘я вынес’. У Гомера суффикс встречается только в сильных формах, ср. 1 л. мн.ч. , 2 л. , 3 л. . Сюда же можно отнести перфект глагола  ‘пить’ –  (при медии : *-poh3-h2e/ *ph3-h2é). Далее аффикс распространился и на дифтонгические корни:  ‘бояться’ –  (при наличии не только слабых форм , но и ед.ч. 2). Затем этот суффикс внедрился и в перфекты от иных корней, появившись в “сильныхˮ формах, в послегомеровскую эпоху обобщившись на всю парадигму. В некоторых случаях такой поздний перфект с -- имеет переходное значение:  ‘я погубил’ –  ‘я погиб’ (презенс );  ‘я разрушил’ –  ‘я разрушен’ (),  ‘я проснулся’ –  ‘я разбудил’ (),  ‘я убеждён’ –  ‘я убедил’ () [2, с. 400]
2. Такой перфект подтверждает мнение Ф. Бадер о наличии индоевропейских перфектов с редупликацией и 0 ступенью корня [1].
9 Существуют и ограничения на возникновение глайда --: если в слоге, содержащем сонант и ларингал, гласный стоит перед сонантом, – он не появляется:  ‘я появился, стал’ (*-gonh1-h2-). По-видимому, этот перфект более архаичен, ср. др.-инд. jajā́na ‘родился’, гот. kann ‘может’. Важно, что в период, когда от греческих корней образовывался перфект второго типа, фонетический закон действовал. Надо полагать, что именно приведённые формы стали базой, на которой сформировался стандартный перфект типа  ‘развязывать’ – . Для аористов же этот формант, как мы убедились, не универсален. Он явно заимствован из перфекта.
10 Эдгар Стёртевант [3] первым предположил, что суффикс -- возник чисто по фонетической причине, на стыке двух ларингалов. Его наличие в аористе исследователь объясняет взаимовлиянием обеих грамматических категорий: латинское окончание 2 л. ед.ч. перфекта -isti – контаминация аориста и перфекта, как и германское -st. Но и в тех языках, где основы аориста и перфекта различались, тоже имело место взаимопроникновение флексий: 3 л. мн.ч. -ur в древнеиндийском, перфектное по происхождению, проникло в парадигму аориста; греческое  ‘ты сказал’ наряду с . Против объяснения Стёртеванта выступил Уоррен Каугилл [4]. Он предположил, что если бы суффикс имел такое происхождение, то он бы мог переосмыслиться (reanalyzed) как показатель 1 л., тогда как 3 л. должно было бы выглядеть как *sestoh2-e > * > ; 2 л. – * > * (или *. Также он отметил, что нигде, кроме греческого и италийского, основа на –k- не засвидетельствована. При этом упомянуты, правда, и претеритально-модальные формы от глагола “бытьˮ в тохарских языках: А претерит tākā, конъюнктив tākeñc (3 pl.), оптатив tākiṣ; B конъюнктив V tākau (1 sg.), tākat (2 sg.), tākaṃ (3 sg.), оптатив tākoym, tākoyt, tākoy; претерит takāwa, takāsta, tāka3. Эти формы включены в парадигму глагола nes- ‘быть’ как супплетивные; этимологически же они родственны глаголу tā- < *dheh1-. Этот корень представлен также в тохарском A: оптатив tāwiṣ, активный претерит casäs (причастие претерита to), медиальный tsāte; В презенс taseṃ, конъюнктив tāsau, tāseṃ. В перфекте же появился и суффикс *-k-4.
3. Стёртевант тоже упоминает тохарские формы, приводя при этом явное ghost-word kälk ‘you went’, не фиксированное в словарях.

4. Х. Педерсен [5, с. 194] полагал, что глагол tāk- происходит из и.-е. *steh1-. А. Ван Виндекенс [6, с. 496] указывает на то, что начальное *st- отражается в тох. А. как ṣt-.
11 Каугилла поддержал Роберт Бекес [7, с. 7]. Он полагает, что два ларингала между гласными просто выпали бы. О происхождении суффикса -- оба автора не говорят, но можно предположить, что они считают его изначально явлением не фонетики, а морфологии. Однако этому противоречит то, что он встречается только в формах ед.ч. действительного залога. Является ли он показателем единственного числа? В праиндоевропейском имеются подобные морфемы: изначально такими были, по-видимому, флексии *-s и *-t ([8]; ср. “центр -s/-tˮ – [9]). Но они использовались только в 3л. ед.ч., не распространяясь на иные формы. Пауль Кречмер [10] считал, что суффикс -- воспроизводит объектное спряжение, т.е. придаёт глагольным основам транзитивность, – но этому противоречит то, что он представлен только в формах единственного числа. Иными словами, первичное распределение суффикса трудно объяснить иначе, чем фонетическими причинами. Об италийских рефлексах основы *dheh1-k- речь пойдёт ниже. Что касается тохарских форм, то обращает на себя внимание форма претерита, очевидно, происходящая из перфекта. Этим происхождением, вероятно, объясняется непереходность глаголов tākaṃ, tākoy, taka. Соединение ларингального ауслаута основы с ларингалом, начинающим флексию, и привёл к развитию глайда –k-, который и здесь переосмыслился как суффикс.
12 Таким образом, развитие суффикса , как и аблаут, обусловлено подвижным ударением в греческом перфекте, утраченным, как и во всех личных формах глагола, в дописьменный период древнегреческого. Ср.  – ,  ‘я родился’ –  ‘они родились’, сопоставимые с véda ‘я знаю’ – vidmá ‘мы знаем’, jujóṣa ‘я вкусил’ jujuṣmá ‘мы вкусили’.
13 По-видимому, по аналогии с сигматическим суффиксом глайд в греческом приобрёл слабо транзитивное значение, в этом качестве распространился на основы перфекта, образованные корнями без ларингала. Свою роль, видимо, сыграло то, что в старых перфектах и аористах наличие/отсутствие -- противопоставляло сильные формы (действительный залог) слабым (медиальным и пассивным). От непереходных же аористов ,  образуются сходные формы: переходное  – * (непереходное ), переходные аористы , , непереходные перфекты , . Попутно отметим, что от корня - в греческом образован и переходный презенс  ‘отправлять’. Формант -- появляется на стыке ларингала и тематического гласного:  ‘приближаться’ –  ‘приближать’;  –  ‘подавлять, усмирять’;   (Hes.) ‘обращаться’ –  ‘склонять(ся)’. Вероятно, такой фонетический процесс связан прежде всего с *h2.
14

Италийские дериваты корня *dheh1-
15 В италийских языках этот корень отражён в следующих формах: лат. facio/ fēci5. Без суффикса -k- глагол в корнем *dheh1- представлен в префигированных и композитных формах condere < *km̥-dhh1é- (condidi) ‘основывать’; credere< *k̂r̥d-dhh1é- (credidi; то же корнесложение – др.-инд. śraddhā ‘вера’; хетт. DINGIRDIDLI-estama īn karatan dair (Zalpa Vs 16) ‘боги создали иную внутреннюю сущность, иную душу вложили’6) ‘верить’, abdere (abdidi) ‘уносить’, obdere (obdidi) ‘противопоставлять’ subdere (subdidi) ‘ставить вниз; скрывать, прятать’, также, очевидно, dividere ‘разделять’(с двумя разделительными приставками). Во всех этих глаголах, представляющих собой тематизацию данного корня (подобную др.-инд. dádăti) присутствует редуплицированный перфект, возможно, сформировавшийся под влиянием dare – dedi, reddo – reddidi. Вообще, в формах с приставками корни *dheh1- и *deh3- заметно сблизились, так как первый утратил придыхательность анлаута. И в сознании латинских грамматиков credere истолковывалось как certum dare. Но и основа на -k- может образовать редуплицированный претерит: vhe:vhaked (Пренестинская фибула); в других латинских памятниках имеет место только претерит feked (fēcit), начиная с Дуэновой надписи.
5. В [11, с. 641–642] рассматриваются как отдельные, хотя и родственные корни *dheh1- и dheh1k-. Последний отражён, помимо лат. facio, во фригийском addaket и венетском претерите vhagsto (сигматическая медиальная форма)

6. Соответствие латинского, древнеиндийского и хеттского сочетания корней заставляет предположить общеиндоевропейскую формулу *k̂erd- dheh1 ‘направить душу; верить’.
16 По той же морфологической модели образованы основы глагола căpio – cēpi (*kh̥1p-io – *keh1p-) ‘брать’: корневой аорист, от которого образован презенс с 0 ступенью корневого вокализма и суффиксом -io-. Глагол того же класса iacio состоит в родстве с греч. ; iēci = . Очевидно, причина появления суффикса -k- та же. Отметим, что с iacio в родстве результативный глагол iaceo ‘лежать’, входящий в довольно представительный класс глаголов состояния с суффиксом -ē- [12]–[13]: placeo ‘нравиться’, sedeo ‘сидеть’, albeo ‘белеть’, rubeo ‘краснеть’. Глаголы, каузативные по отношению к ним, образуются по-разному: отымённый albāre ‘белить’, образованные с тем же суффиксом sēdāre ‘сажать’, placāre ‘делать гладким; утихомиривать’. Презенс с 0 ступенью корневого вокализма и суффиксом *-io- образован от корневого претерита iēci (= ; как facio от fēci = ; capio ‘брать’ от cēpi). К глаголам состояния относится также taceo ‘молчать’. О.Н. Трубачёв [14] высказал блестящее предположение о возможности перехода значения “таять” → “молчать”. Тем самым праславянское *mьlčati оказывается родственным лат. mulceo ‘смягчать’ (совпадающим пофонемно и поморфемно: *ml̥kē-), а ц.-слав. таiaти –тайна. Кроме того, славянский глагол родствен греческому  (дорийское ) ‘плавить; изнурять’ ( ‘таять’), одного корня с taceo. У этого глагола значение ‘плавить’ выражается формами активного презенса, тогда как медий, пассивный аорист и перфект означают ‘таять’. Следовательно, мы можем постулировать развитие глагольного корня *teh2- ‘растапливать’ следующим образом: перфект *(te)téh2-h2e (греч. причастие ), аорист *téh2-m̥ ( > греч. *-; 0 ступень в пассивном аористе , прилагательном  ‘нежный, мягкий’) → презенс ; > лат. *tēci → переходный презенс *tacio ‘растапливать’ → taceo ‘молчать’. Этот последний находит параллель в германских глаголах слабого 3 класса: гот. þahan ‘молчать’, д.-в.-н. dagēn ‘то же’. Готский 3 класс отражает флексию, аналогичную ведическому нестандартному медию: гот. habai-þ, þahai-þ – вед. duhé ‘(корова) доится’, причём для этого корня можно подобрать и германскую непосредственную параллель. От него в готском языке образован безличный глагол daug ‘достаточно’ (со ступенью о), в древнеисландском – глагол III класса duga (c 0 ступенью). Его 3 л. ед.ч. duger имеет стандартную для древнеисландского флексию. Но по аналогии с готским спряжением можно восстанавливать форму * dugai-þ, пофонемно соответствующую древнеиндийской. В древневерхненемецком глаголы III класса имели суффикс *-ē- (*-eh1-), как и латинские стативные глаголы [15]. В отличие от Дж. Джезнова, видевшего в готском окончание *-ei, Йенс Расмуссен восстанавливает для этой категории суффикс *-Hio-, представленный и в древнеиндийской глагольной основе пассивного залога [16]. Ср. др.-инд. punā́ti ‘очищать’ при пассиве pūyáte ‘очищаться’, где удлинение гласного свидетельствует о наличии ларингала в суффиксе. Попутно отметим, что так же соотносятся лат. capio (с тем же аблаутом и морфологией, что facio, iacio) – гот. haban, др.-в.-нем. habēn ‘иметь’ (III класс). А лат. habeo ‘иметь’ – стативный глагол от корня, чей агентивный вариант представлен в готском сильном глаголе V класса giban ‘давать’. В настоящее время предполагается, что суффикс *-Hio- по происхождению презентный, *-eh1 – аористный (в терминологии Г. Рикса – стативный и фиентивный соответственно). При этом надо иметь в виду, что латинские презенсы 3 спряжения имеют суффикс -io-и 0 ступень вокализма. Но этот суффикс, вероятно, отличается от стативного. Собственно говоря, на различие двух презентных суффиксов, сходно звучащих, обратил внимание Ф.Ф. Фортунатов [17, с. 17]: он разделяет спряжение с суффиксом *-ja-, которое видит в лит. kẽlia ‘он поднимает’, и -ia-, которое наличествует в dū̃si ‘он тяжело дышит’. Упоминая о суффиксе -ė́- и -ó-, которые в литовском образуют основы глаголов состояния (в инфинитиве и претерите), Фортунатов подчеркивает его “длительную интонациюˮ, т.е. акут (циркумфлекс он именует “прерывистой интонациейˮ). Если учесть несомненную связь литовского акута с ларингалами (ср. pìlnas ‘полный’ = др.-инд. pūrṇáḥ), то становится очевидным: Фортунатов предвидел реконструкцию фиентивного и стативного глагольных суффиксов.
17 Особый вопрос – переход *teh2- > *dah/g- в германских языках. Возможно ли это фонетически? В нем. gehen, stehen глайд -h- позднего происхождения: др.-в.-нем. gān, gēn, др.-англ. gān; близко по форме к немецкому крымско-готское geen. Соответственно stehen – др.-в.-нем. stān, stēn; долгота сохраняется в претерите др.-англ. stōd. Таким образом, в корнях *gheh2- и steh2- перехода -H > *k > *h не засвидетельствовано. То же можно сказать и о корне *dheh1-: др.-англ. dōn и т.д. не показывают такого перехода. С другой стороны, упомянутые корни на ларингал не встречаются в такой позиции. Может быть, именно сочетание корня *teh2- и суффикса *-Hie- способствовало появлению глайда -*k- на морфемном шве. К сожалению, здесь мы имеем дело с очень редким, практически единичным фонетическим явлением (другие примеры со стыками ларингалов в германских языках неизвестны), так что верифицировать подобное утверждение почти невозможно. Но предположим его как гипотезу, объясняющую появление прагерм. *þah/þag-7, пофонемно соответствующего лат. tac-. Общие суффикс и значение тоже важны для этого этимона, который можно считать одной из значимых германо-италийских изоглосс. Другое объяснение – непосредственное заимствование в прагерманский из праиталийского.
7. В готском глагольном корне не действовал закон Вернера. Возможно, это связано с влиянием отглагольного имени þahains ‘молчание’.
18 В сабелльских языках широко представлены формы от основы с -k-. Умбрский конъюнктив façia (TI IIa 16) ‘faciat’; инфинитив façiu (IIa 17) ‘facere’: heriiei façiu ařfertur avis anzeriates menzne kurçlasiu façia tiçit = voluerit facere arbiter avibus observatis, luna *plena faciat decet ‘если жрец захочет сделать (это), наблюдая птиц, подобает, чтобы сделал при полной луне’.
19 Инфинитив может быть образован от основы без суффикса -io-: façu (IIb 22) ‘facere’: vitlu vufru pune heries | façu eruhu tiçlu sestu iuvepatre = vitulum votivum cum voles facere eadem *dedicatione sistito Iovi patri ‘Если хочешь принести жертвенного телёнка, пусть с этим посвящением будет установлено для Юпитера-отца’.
20 Модальная форма fakurent, равнозначна футуруму II или конъюнктиву перфекта: pune purtinçus kařetu pufe apruf | fakurent puze erus teřa ape erus teřust pustru (Ib 34) = cum portenderis, uocato ubi apros, fecerint ut *erus det. Ubi erus dederit, retro ‘Когда укажешь, куда надо позвать вепрей, пусть сделают (жертвоприношение) там, где даст жрец. Где жрец даст – назад’.
21 То же в единственном числе: fakust (IV 31) ap itek fakust puřetu = ubi ita fecerit, porrectum esto ‘Где он это сделает, туда должно направиться’.
22 feitu ‘facito’ (19 примеров в “умбрскойˮ части Игувинских таблиц);
23 В “латинскойˮ части находятся те же формы, с орографическими нюансами: facurent (VIIa 43) ape purdinśiust carsitu pufe abrons facurent puse erus dersa = Ubi porrexerit, vocato pro loco aprono fecerint, ut *erus det ‘Куда придёт, пусть они сделают для места вепрей, как даст жрец’,
24 feetu (VIIa 41) trahaf sahate villa trif feetu = trans Sanctam vitulas tres facito ‘Через святилище пусть сделает (= принесёт в жертву) трёх тёлок’,
25 feitu, fetu (VII a 41-2) persaea fetu poni | fetu aruio fetu tases persnimu = *Pedarias facito, poni facito, arvio facito, tacitus precator ‘Да сотворит П., сотворит p., сотворит для жреца молчащий, молящийся’.
26 В вольском языке находим façia (VM 2; Ve 222; Lex sacra) deve: declune: statom: sepis: atahus: pis: uelestrom: façia: esaristrom: se: bim: asif: vesclis: uinu: arpatitu = divo Declunio statum si quis voverit quisquis Veliternum faciat, si bovem ad aram vasculis, vino accedito ‘если кто посвятит статую божественному Деклунию, всякий, кто Велитурне (жертвоприношение) сделает, или быка (заколет), бокалами, вином да совершит’.
27 В оскских надписях представлены следующие формы: fakiiad (Cp 33) sakrím fakiiad kasit medic(ud) = sacrum faciat (pro) magistratu (?) ‘пусть сделает жертвоприношение для правителя’ (= лат. faciat, умбр. façia),
28 fakinss (Cm 13) stenim. kalauiium. trí|agins. úlleis. fakinss = ullis faciant(?),
29 fifikus (Cp 37, 5) svai: neip: avt: svai: tiium: idik fifikus pust eisuk: __/pun: kahad: avt: r[--]num: putiiad: punum kahad avt svai: pid perfakust = si nec aut tu id feceris postea… cum capiat aut R… possit; cum capiat aut si quid perfecerit ‘если ты не сделаешь это после этого, или Р. не сможет; когда возьмёт и если сможет’ (здесь представлена также важная форма префигированного перфекта конъюнктива perfakust).
30 О форме fifikus следует сказать особо. Старые языковеды уверенно выводили её из корня fig- (fingo), поэтому Феттер [18] переводит её как finxeris. Но по смыслу это мало подходит, т.к. из контекста никак не вытекает конкретного значения глагола (“сделаешьˮ не означает в данном случае создания материального предмета). Поэтому в настоящее время большинство исследователей видит здесь перфект *fefēk- с характерным переходом сабелльского *ē в i, ср. лат. lēx (lēgis) – оск. lixs (ligid). В надписи Cippus magnus (Sa 4: 10) встречаем: íním. leiguss. samíd[------(-)-]úvfrikúnúns. fif[iked] = Hic legibus … fec[it] ‘это по законам’… сделал. Надпись повреждена, и у последнего слова читаются только три первые буквы. Но по смыслу подходит значение “сделалˮ, а i в первом слоге позволяет восстановить форму fifiked, встречающуюся также в самнитских надписях. Мы ещё вернёмся к этим формам, а пока рассмотрим интересующий нас глагол в Бантийском законе:
31 (Lu 1, 10) pis.pocapi{.}t. post. exac. comono. haf{i}est .meddis. dat. castrid. loufir. en. eituas. factud. p{o}us. touto. deiuatuns. tanginom. deikans. siom. dat. eiza(i)sc. idic. tangineis. deicum. pod. ualemom. touticom. tadait. ezum. nep. fefacid. pod.pis. dat eizac. egmad. mins.deiuatid. dolud. mallud. suae pis. contrud. exeic. fefacust. auti. comono hipust. molto. estud n(ummum) MM = quicumque post hoc comitia habebit magistratus (rex) de praediis vel in pecunuias facito, ut populi iurati sententiam dicant, si de eis id sententiam dicere, quod optimum publicum videatur esse, neve fecerit, quoquis de eo ne minus iuret, dolo malo. si quis contra hoc fecerit, aut comitia habuerit, multa tanta esto, nummos 200 ‘Если всякий правитель после этого собрания будет что-то иметь об имуществе или о деньгах, пусть делает, как народ, принеся клятву, принял решение, принимая решение так, как покажется лучше всего для народа. Если же не сделает, но об этом не меньше поклянётся, – (считать) злой хитростью. Если же сделает что-то против этого, или собрание будет иметь, то пусть будет много (штрафа) – 200 нуммов’. Своего рода компромисс между текстовым значением fificid и старой гипотезой о его происхождении предложил Мишель Лежён [19]: с его точки зрения, эта форма есть контаминация корней *dheh1- и *dheig̑h-.
32 Поскольку корень fac- встречается в сабелльских надписях чаще всего в различных формах субъюнктивов, обратим внимание на особенности в употреблении времён и модусов. 1. Относится ли форма hafiest к основе инфекта или перфекта глагола, аналогичного лат. habēre? Его перфект hipid (см. ниже) именно в оскском контаминировал с корнем cap- и отражает италийское *hēp-8. Таким образом, основа hafi- содержит 0 ступень (вместе с йотовым суффиксом) и может рассматриваться как презентная. Форма же hafiest – это будущее I. 2. Интересно соотношение форм fefacid и fefacust. Первая представляет собой обычный перфект (правда, ограниченность и неоднозначность материала не позволяет сказать, восходит ли последний гласный к *-ē-, т.е. суффиксу конъюнктива, а м.б., к -i-, отражающему индоевропейский оптатив). Вторая же – футурум II. Данный контекст позволяет сформулировать важное правило оскского синтаксиса: в отрицательных предложениях протасиса употребляется перфект, в контрфактических (contra hoc fecerit) – предбудущее.
8. Общеиндоевропейским этот корень быть не может, так как в нём имелось бы невозможное для праиндоевропейского сочетание *gh-p: звонкий придыхательный и глухой в одном первичном корне не встречаются. О судьбе корней *ghebh- и *keHp- в италийских и германских языках см. [20].
33 В том же тексте форма fefacust появляется в сходном же окружении: zicolom. XXX. nesimum. comonom. ni. hipid. suae. pis. contrud. exeic. fefacust.; suae.pis. comtrud. exeic. fefacust. ionc. suae. pis. herest. meddiss. moltaum. liceto (17–18) = diem XXX comitia ni habuerit; si quia contra hoc fecerit, siquis volet magistratus multare, liceto ‘Если на ближайший 30-й день собрание не будет иметь; если против этого сделает, то пусть будет позволено наказать так, как решит правитель’.
34 Заметим, что распределение форм hipid (перфект индикатива/ конъюнктива)/ hipust (futurum exactum) соответствует указанному правилу: первое – в отрицательном предложении, второе – в pendant к fefacust.
35 factud (Lu 1, 9) см. выше.
36 В оскских надписях представлено и перфектное причастие от этого глагола facus. Оно образует будущее время с вспомогательным глаголом: fust, estud suae pis contrud. eseic. tr. pl. auti meddiss. facus fust. izic. amprufid. facus. estud (Lu 1, 30) = si quis contra hoc, tr.pl. aut meddix (rex) faciat, probe facito ‘Если кто-то против этого, или правитель сделает это, пусть точно будет сделано’.
37 fec (MV 3) pa petroni 2 pom. f. bea 3ecan. fec. 4medix = quam Petronio Pom(pei) filio b. fecit rex ‘Это (здание) Петронию, сыну Помпея построил правитель’.
38 В оскской надписи греческого алфавита см.:  (Lu 62 B9)  ‘si id ne faciat’ – не вполне понятная форма с точки зрения морфологии. Возможно, описка вместо *fakied (футурум).
39 Самнит.  (Ps 20 A2)  ‘fecit hic’.
40 Итак, обзор показал следующее.1. В сабелльских надписях наш глагол крайне редок в индикативе; как правило, он встречается в императиве или конъюнктиве перфекта (иногда и презенса). 2. Основа презенса единообразна: 0 ступень на -k- с суффиксом *-io-. Правда, Х. Берингуер Санчес, Э. Лухан Мартинес [21, с. 200] и М. Манчини [22] полагают, что умбрское feitu/ feitu/ fetu/ feetu может воспроизводить йотовый презенс с полной ступенью вокализма *dhē-io: лит. dėjù, ц.-слав., русск. дѣѭ (аорист дѣ). Таким образом, feiia < *dhē-i(e)-ā-t, feitu < dhē-ie-tōd. Но балто-славянский презенс вторичен [23]; он представляет собой атематическую основу, сохранившуюся в ст.-чеш. diem, с.-хорв. (старое) dîm ‘я говорю’, к которой присоединились тематические флексии (аналогично – даѭ – дамь – да). Так что еcли в италийском и развился йотовый презенс от данного корня, то скорее параллельно славянскому, а не как отражение общеиндоевропейского наследия. Поэтому представляется более обоснованным мнение Г. Майзера [24] о том, что упомянутые императивы развились из *fakĕtōd, подобно deitu ‘пусть он скажет’ из *deikĕtōd9. Презенс facio в его соотношении с перфектом относится к тому же типу, что iacio – iēci (c -k- того же происхождения, что и в facio), capio – cēpi. Но умбрский и в меньшей степени оскский глагол представляет некоторые важные отличия от латыни. В оскском языке чередуются формы fefakid (по-видимому, пофонемно совпадающее с пренест. vhe:vhaked), fefakust/ fifikus (по функции перфект конъюнктива или футурум II). Формы с корневым –a- воспроизводят 0 ступень вокализма; более сложен вопрос с формами на –i-. Уже отмечалось, что с одной сторон, они могут репрезентировать *-ē-: fusíd = foret, loufir = libet, lubet; lixs = lēx, ligis = lēgis. С другой стороны, в литературе высказывалась мысль о том, что оскские и самнитские перфекты на -i- представляют собой контаминацию корней *fēk- и *feigh- (лат. fingo ‘лепить, создавать’) [21, с. 206]. И для такой интерпретации дают некоторое основание фалискские тексты:
9. Манчини [22, с. 86] возражает, указывая на умбр. kapi:sakra: aitu (TI Ib 29; 37) = capides sacras agito ‘да приведёт он святые сосуды (?)’, где aitu < *agetōd: после выпадения смычного согласного тембр гласного не меняется. Но процесс этот недостаточно изучен: непонятно, одинаково ли в сабелльском должны изменяться кластера *-aki- и *agi-.
41 mamazextosmedfifiqod: prauiosurnam: sociaipordetcarai (Ve 241; надпись на глиняной чаше) = Mama Sextus me fecit/ finxit, Pravius – urnam, sociae obtulit carae ‘М. и С. меня сделали (слепили), П. – урну, предоставил дорогой подруге’;
42 eamedfifiked (Ve 257; надпись на большом бокале) = ea me fecit/ finxit ‘она меня сделала (слепила)’. Поскольку речь идёт о глиняных изделиях, перевод “создал, слепилˮ вполне мотивирован. Глагол fifiked может быть сопоставлен с др.-инд. редуплицированным аористом adidihat ‘слепил’. Но подобный перевод выглядит гораздо более натянутым, когда у глагола более обобщённое и абстрактное значение. Далее, у нас нет уверенности, что в фалискском имел место фонетический закон ē > i (хотя М. Манчини утверждает обратное). Таким образом, фалискская форма действительно может содержать изначальное корневое -i-. Для объяснения конечного корневого согласного (-k- вместо -g-) следует предположить контаминацию корней fac- и fig-, подобно тому, как в сабелльских языках контаминировали корни cap- и hab-, в результате чего появились оск. hipid, умбр. hahtu ‘пусть возьмёт’ (ср. [20]). Иными словами, фалискское fifiked/ fifiqod вполне могло быть контаминацией корней *dheh1- и *dheigh-, как и полагал М. Лежён (см.выше). heigh-. Для оскского fifikus, самнитского fefiked это не так очевидно: значение глагола более абстрактно, чемв фалискских примерах. Поэтому следует предположить, по крайней мере в качестве альтернативы, что в них представлена полная ступень корня *dhē- > *fē > сабелльское fi. Эта основа не может восходить к редуплицированному тематическому аористу, так как в нём корень имеет 0 ступень, представленную в vhe:vhaked, fepakid. Но сходство с греческим активным перфектом несомненно: *dhe-dheh1-e >  = *fefēke > (с вторичным окончанием 3л). В отличие от греческого, в италийском основа перфекта унифицировалась, поэтому присоединение оттягивающего ударение суффикса -us- не изменило её вокализма.
43 Особняком стоит fec. Его единичный характер не позволяет вынести достоверных суждений об орфографии, морфологии и семантике данной формы. Было бы соблазнительно увидеть в нём древний корневой аорист *dhéh1-t > fēk-t. Но имеющихся данных недостаточно, чтобы определить, не описка и не сокращение ли это. И сохранение ē остаётся в оскской словоформе не вполне ясным: насколько переход его в i охватывал все надписи?
44 Особый интерес представляют модальные формы перфекта в оскском и умбрском. Футурум II (или конъюнктив перфекта) fakust/facurent лишён редупликации и имеет слабую ступень вокализма. Этим данная форма отличается от оск. perfacust, где отсутствие редупликации может быть объяснено воздействием префикса (ср. лат. spopondi – префигированное respondi). Что же касается суффикса -us-, то он считается изофункциональным латинскому суффиксу, образующему производные основы в системе перфекта. Этот последний сравнивают, как правило, с дезидеративным *-Hes-. В древнеиндийском суффикс дезидератива стоит исключительно в 0 ступени и сопровождается тематическим гласным (в 0 ступени оказывается и глагольный корень: тематический гласный претягивал на себя ударение). Как правило, в дезидеративе основа приобретает редуплицирующий слог, но из этого правила есть и исключения: dīkṣáti ‘почитать’ (ср. [29]). Латинский субъюнктивный суффикс, очевидно, тоже содержит 0 ступень: *H̥s > -is- (в интервокальной позиции -er-); к нему присоединяются суффиксы времён и наклонений. Но оско-умбрский -us- затруднительно сравнивать с *-Hes- по фонетическим соображениям: ларингал не проявляется ни в одной глагольной форме. Так что более надёжно выводить сабелльский футурально-конъюнктивный суффикс из обычного сигматического с его вариациями *-e/os-/-s-, причём в оскском и умбрском представлена именно полная ступень. Её наличие объясняет вокализм корня: *dhéh1-é/ós- > *dhh̥1-é/ós- > *fak-os-. Правда, мы не можем сказать: является ли умбрское fakust и оскское fefacus тематизированной или атематической формой: сильное начальное ударение приводит к отпадению конечных гласных: emps (Ve 236) = emptus. Однако закон ротацизма действовал и в оско-умбрском, что ясно показывают формы типа facurent. Его отсутствие в форме fakust заставляет предположить отсутствие гласного после суффикса. Отметим, что с сабелльскими сигматическими формами можно сравнить латинские субъюнктивы типа faxo/ faxim, capso и т.д. Их происхождение и функционирование хорошо известны: по происхождению они являются конъюнктивами и оптативами сигматических форм, перешедшими в футурум [26]. У них и корень, и суффикс стоит в 0 ступени; флексия явно передвинулась на тематический гласный. Из позднеиндоевропейского-праиталийского *dhh̥1-ós-t развился конъюнктив или тематический глагол10 *dhh̥1-sé-t.
10. Обе категории очень близки друг другу; см. [28]; [29].
45 Такой аблаут глагольной деривации (возможно, не только глагольной) был описан Кёйпером [27]; [28]; италийский глагол полностью соответствует его реконструкции. Можно, следовательно, выдвинуть гипотезу: сабелльская подгруппа сохранила древний аблаутный корневой аорист, в котором акцент передвигался с корня на присоединяющийся к нему суффикс и затем на тематический гласный.
46 Наконец, в фалискском есть нередуплицированный претерит faced. Его происхождение не вполне ясно: он может быть сокращением редуплицированной формы или самостоятельным претеритом с 0 ступенью, наследником тематического аориста. Х. Берингуэр Санчес, Э. Мартинес Лухан [21, с. 210] и М. Манчини [22, с. 80] считают, что простые формы претерита развились из редуплицированных: fefēked → fēked, fefăked → făked. Но, на наш взгляд, этот вопрос просто нельзя рассматривать без данных внешнего сравнения: италийский материал сам по себе просто не даёт оснований для выводов о направленности изменений в этом корне.
47 Формы перфекта в фалискском тоже неоднородны, а в сабелльских языках отличаются ещё большим разнообразием, чем в латинском; в некоторых случаях можно предположить аблаут в одной парадигме. Итак, в этой группе имеется: 1) презентная с суффиксом *-io- (0 ступень вокализма; латынь, оскский, умбрский), 2) претеритальнаяя атематическая (полная ступень; латынь), 3) претеритальная с -k- и редупликацией (0 ступень; Пренестинская фибула, оскский), 4) редуплицированная c суффиксом –k- и полной ступенью вокализма (с переходом праиталийского *ē > сабелльское i; оскский), 5) аористная тематическая с редупликацией (0 ступень; латынь); 6) презентная с 0 ступенью (латынь).
48 Надо полагать, что основа 4) репрезентирует активный перфект (= ), а основа 2) – аорист. Очевидно, в праиталийском языке имели место процессы, аналогичные греческому: глайд *-k- возник на морфемном шве, если основа заканчивалась на ларингал. Затем по аналогии этот формант распространился и на корневой аорист; это подтверждает также перфект iēci от глагола iacio.
49 Следовательно, в ранних италийских текстах можно найти следы и аориста, и перфекта от одного корня. И в лат. facio и родственных формах причина появления суффикса -k-, видимо, та же, что в греческом. В 1 л. ед.ч. перфекта этот звук возник закономерно на стыке двух ларингалов. Затем она превратилась в характеристику перфектной основы. Именно когда перфект утратил своё значение состояния и стал превращаться в претерит, по аналогии с ним этот звук распространился и на основу корневого аориста, переосмыслившись как суффикс. Затем от этого аориста образовался презенс с 0 ступенью и суффиксом -io-; произошло переразложение основы. Основа iacio/ iēci ‘бросать’ претерпела тот же путь развития, хотя он не так подробно документирован на италийском материале. Видимо, от неё произведены основы 1) и 3). Основы 5) и 6), лишённые характерного суффикса -k-, контаминировали с корнем *deh3- (dare, перфект dedi)
50 Что касается сосуществования форм типа пренест. vhe:vhaked – фалиск. faced, то можно предположить следующее. От основы făk- образован презенс с помощью суффикса -io-. Без этого суффикса основа могла приобрести значение аориста. Тематический аорист может иметь или не иметь редупликацию. Кроме этого, имеются корни, от которых может быть образован атематический и тематический аорист. Очевидно, рефлексы корня *dheh1- в италийском отразили такое же богатство основ, какое представлено в древнеиндийском. Функционально все перечисленные претериты однозначны. Но они сохранили формальные различия, характерные для эпохи, когда в праиндоевропейском различались не две (как в западных группах), а три глагольные основы. Италийские языки, таким образом, сохранили следы процесса слияния основ аориста и перфекта. В них представлены форм, морфологически близкие греческому аористу и перфекту. Кроме того, сходные же формы можно видеть и во фригийском языке, близкородственном древнегреческому: старофригийский презенс dakati, новофригийское  (пофонемно совпадающее с фалискским faced), вероятнее всего, презентная основа (по аналогии с встретившимся в той же позиции глаголом  – безусловная основа презенса), перфект н.-фриг. ,  (последний чётко соответствует лат. fecerunt). Во фригийском языке затруднительно определить долготу или краткость гласного, поэтому о ступени вокализма различных глагольных основ в нём судить невозможно. Аорист от данного корня содержит не формант -k-, а сигматический суффикс: edaes, известный и в старо-, и в новофригийском. Форма ближе всего к хеттскому 3 л. ед.ч. нашего корня dais. Ограниченность материала, конечно, не позволяет проследить формирование глагольных основ во фригийском. Но сходство форм презенса и перфекта с италийским впечатляет.
51 Несмотря на фрагментарность, очевидно, что фригийский, как и родственный ему древнегреческий, а также индоиранские языки, сохранил три базовые основы глагола. Среди этих языков наибольшим разнообразием глагольных форм отличается древнеиндийский. В нём имеется значительное количество разных типов аориста, образованных от одной глагольной основы: anákti ‘украшать’ – оптатив первичного корневого аориста ajyāt, редуплицирующий вторичный anjijat; árcati ‘сиять; награждать’ – редуплицирующий arcicat, сигматический (аорист 5) arcīt; arhati ‘заслуживать’ – arjihat, ārhīt; icháti ‘искать’ – aiṣiṣat и поздний сигматический (с Майтирейя-Самхита) aiṣīt; ubjáti ‘одолевать’ – aubjijat, aubjīt; rāṣṭi ‘царствовать’ –arājat, arajiṣur; ardati ‘крутиться, распадаться’ – ardidat, ardīt; r̥dhnóti ‘преуспевать’ – ardhma (корневой аорист, 1 Pl), ārdidhat, ārdhīt; dŕ̥mháti ‘укреплять’ – adidr̥hat, adarhīt. От глаголов dvéṣṭi ‘ненавидеть’ и dogdhi ‘доить’ образуются пассивные аористы adveṣi, adohi и редуплицирующие adidviṣat, aduduhat; от dyótati ‘блистать’ → простой и редуплицирующий аористы (2 и 3) adyitat, ádidytat. От корня dā (< *deh3-), весьма близкого по структуре к *dheh1- (презенс dadāti) – корневой ádāt и редуплицирующий adidat (= лат. dedit). Всё это напоминает разнообразие временны́х форм от корня fac-.
52 Конечно, представленная здесь реконструкция – не единственно возможная. Так, К. де Симоне [30, с. 173] полагает, что формами, восходящими к праиталийскому состоянию, являются презенс *fak-io- и перфект fefak-. Однако формант -k- в них появился по аналогии с основой в полной ступени, представленной в *fēk-ed < *dhéh1-, которая, по мнению исследователя, развилась вне связи с греч. . С этим можно согласиться. Мы следуем Стёртеванту, полагая, что и в греческом, и в праиталийском языках формант *-k- развился в перфекте, предположительно начиная с формы 1 л. ед.ч. Именно здесь имел место морфемный шов между двумя ларингалами. Различие между feked (в Дуэновой надписи) и пренестинским vhe:fhaked исследователь объясняет тем, что они отражают диалектное различие в латыни двух разных зон. Более конкретно этот вопрос рассматривает М. Манчини [22, с. 88–89]. Он полагает, что редуплицирующие перфекты были более свойственны сабелльской подгруппе италийских языков, чем латинской.
53 Механизм образования италийской парадигмы может быть восстановлен поэтапно:
54 1. Формирование перфектной основы в полной ступени вокализма с глайдом *-k-; причины появления те же, что и в греческом.
55 2. Распространение глайда на аорист. Корень *dheh1-, как и остальные с той же структурой (*ieh1-, *steh2-, *deh3-) без дополнительных аффиксов тяготел к аористическому значению. Основа *fēk- стала обозначать претерит.
56 3. От общеиталийского аориста *fēk- (*dheh1-) образован презенс с суффиксом *-ió- и соответствующей 0 ступенью корневого вокализма.
57 4. От этой же основы был образован новый аорист – с тематизацией (и соответствующей ей редукцией корневого вокализма) и редупликацией.
58 5. Возможно существование в праиталийском перфекта типа *fefēke-; в таком случае лат. vhe:vhaked, оск. fefakid (новый аорист) могли развиться под его влиянием. Оск. fifikust может отражать именно приведённую выше основу: *ē>i в оскском; ср. лат. cēpi t оск. hipid ‘он взял’
59 6. Старый тематический аорист с редупликацией в латыни и других италийских языках образуется и от корней *deh3- (лат. dedit, умбр. dede, dersa (VIIf 43, 44) ‘det’, оск. deded, dedens, deded), *steh2- (stetit).
60 7. Наличие -k-основ в древнегреческом, фригийском и тохарском позволяют предположить, что переход *-HH- > -k- был характерен для позднего общеиндоевропейского языкового состояния. По-видимому, в этот период началось формирование аспектуальной системы, поэтому глайд -k- уподобился суффиксу аориста или перфекта. Но в полноценную морфему он так и не обратился. В греческом он характеризовал единственное число действительного залога, но за пределы глаголов на ларингал в аористе не распространился. В послегомеровскую же эпоху стал одним из суффиксов активного перфекта. В италийских языках на базе форманта -k- сформировалась новая глагольная основа. Но она не образует очевидной морфосемантической оппозиции первичной основе *dheh1-. Таким образом, формант *-k- остался, если так можно выразиться, между фонетикой и морфологией.
61 По мнению Х. Берингуэра Санчеса и Э. Лухана Мартинеса [21, с. 205] а также М. Манчини [22, с. 84], тематизированные формы без -k- встречаются в надписях на языке марсов:  (Lu 14) < *ana-dhe-t; pruffed (Sa 25) < *pro-dh-dhe-t.Из-за краткости контекста, однако, трудно определить, какой корень содержится в этих формах. Последняя, к примеру, напоминает оск. prufatted ‘probavit’ < *pro-bhuā-.
62 Остаётся вопрос о полной и 0 ступени италийского глагола. Во многих работах [31]–[35] было показано, что глаголы в 0 ступени корня имеют непереходное значение. Но такая семантика характерна для соответствующих древнегреческих, славянских и балтийских глаголов. Её следы можно видеть в хеттском (dāi ‘он ставит’ – tii̯azi ‘наступает’ (о времени), ‘входит, поднимается’) и германских языках (гот. þagkjan ‘думать’ – þugkjan ‘казаться’; аналогично др.-англ. þencan – þuncan, нем. denken – dünken). В италийском же ареале противопоставление переходных глаголов с полной ступенью корня и непереходных с 0 не засвидетельствовано. Поэтому 0 ступень в презенсах facio, iacio, capio возникла благодаря присоединению презентного суффикса -io-, на который передвинулось ударение с корневого гласного. Но непереходного значения они не приобрели. Отметим, что оппозиция аориста с полной ступенью и презенса с 0 и суффиксом *-io- засвидетельствована и в греческом: ‘жечь’ – аорист . Кроме того, имеется ряд глаголов с такой же морфологией и переходным значением:  ‘бросать’,  ‘зажигать’,  ‘разбивать’ (пассивный аорист ),  ‘раздроблять’ (аорист ),  ‘шить’ (гомеровский аорист ),  ‘ударять’ (). В скобках показаны вторичные аористы или не отличающиеся от презенса вокализмом (™ с закономерной для этой формы 0 ступенью вокализма). У глагола  имеется активный тематический аорист ; но медиопассив  (< *gul̥H-) позволяет предположить и корневой аорист * (*guleH-); возможно, глосса   репрезентирует корневой аорист с иной огласовкой (*guehH-C; Ф.О. Линдеман видел здесь сигматическую форму [37]). Ср. медий  ‘он бросил себе’ в оппозиции непереходному  ‘он упал’11. Также отметим однокоренной литовский глагол состояния gulė́ti ‘хотеть’, который относится к  так же, как лат. iaceo к iacio. Полная ступень корня  представлена в перфекте  ‘он горел’. Во всяком случае, класс переходных презенсов с 0 ступенью вокализма и суффиксом *-io- засвидетельствован. Он формировался в тот период общеиндоевропейского языкового состояния, когда акцент утратил своё специфическое значение: окситонные глагольные форм выражали непереходность и модальность. Затем передвинутое направо ударение стало просто характеризовать маркированные формы (например, множественное число в оппозиции к единственному) и стало использоваться для образования видовременных форм (по нашей классификации, второй период [38]). При этом однозначной связи передвижение акцента и апофония с аспектом не имеют: возможны как презенсы в полной ступни и аористы в 0, так и презенсы в 0 ступени с аористами в полной. Эту оппозицию мы и наблюдаем в латинских facio – fēci, capio – cēpi.
11. Можно упомянуть также гомеровское  (3 du.) ‘они оба встретились, были встречены’ (Od. XXI:15) [36, с. 82]. В ряде изданий, однако, наличествует 3 pl. . Но нам важно, что вариант - имеет непереходное значение.
63 Итак, в греческом и италийских языках по сходным фонетическим процессам возникла форма, где ларингал в ауслауте основы преобразился в -k-, что следует считать важной изоглоссой. В греческом у первичных глаголов она осталась только в сильных формах, в италийских – распространилась на всю парадигму (при сохранении количественного аблаута). В греческом она приняла слабое диатезное значение. В италийском же она образовала основу по сути нового глагола со значением не “кластьˮ (которое сохранилось в формах глагола без -k-), а “делатьˮ. Что же касается тохарских языков, где также обнаружена основа на -k-, то она сохранила стативно-непереходное значение перфекта.
64

Имена от корня *dheh1-: наследие семантических архаизмов

65 В заключение скажем несколько слов об именных производных от этого глагола. Их очень большое количество12, поэтому мы рассмотрим только корневые имена и некоторые производные.
12. По данным [45], засвидетельствовано 63 корневых и суффиксальных образований с различными ступенями корня.
66  ʻв действительности, точно̓, согласно Й. Шиндлеру [39], древний винительный падеж от незасвидетельствованного имени *-
67 - ʻбог̓. В греческом есть самостоятельный окситон < *dhh1sós. Полная ступень корня – в лат. fēriae, fēstus (0 ступень – fānum< *fas-nom< *dhh̥1s-nóm). Форма - выступает как первый элемент композитов: ʻчудесный̓,  ʻобъявленный богом̓,  ʻбожественный, сверхчеловеческий, могучий̓. Корневое атематическое имя *dhh1s- обозначало божественную силу, а окситонное *dhh1sós – одушевлённого носителя этой силы. Бекес полагает, что это сигматическое расширение первичного *dheh1-.
68 Др.-инд. dhā́ ʻдержащий, несущий̓ в брахманах: dhā́ asisvadhā́ asi (TSI 1, 9, 3) ʻты — несущий, ты — самостоятельный̓‘ (Caland). В “Ригведеˮ присутствуют и абстрактные значения данного имени: durdhā́ ʻперестановка̓, apadhā́ ʻтайник̓, nidhā́ ʻсети (для ловли птиц); гнездо̓, medhā́ ʻмудрость, сила духа̓13, вышеупомянутое śraddhā́ ‘вера’. У остальных 13 композитов вполне конкретное значение (nāmadhā́ ‘установитель имён’, ratnadhā́ ‘податель богатств’; авест. yaoždā ‘наделённый жизненной силой’). Ср. префигированные абстрактные имена: вышеупомянутые греческие, . Имеется 11 наречий с вторым элементом -dhā: bahudhā́, purudhā́ ‘много’, katidhā́ ‘как часто?’ и т.д. Можно упомянуть также лит. avì-dė ‘овечье стойло’, alù-dė ‘пивоварня’.
13. О композитах с *-dheh1 см. [46]: medhā́ родственно авест. mazdā ʻмудрый̓. Тот же корень в греческом аористе  ‘я научился’ (< *mn̥s-dheh2-).
69 Согласно Вакернагелю [43, с. 24], композиты с -dhí относятся к тому же корню (apidhī́n ʻпокрытие̓); Г. Клингешмитт [44] рассматривает их как расширение с -i, как и лат. orbis < *Hor-dhh1i-, где первый элемент сопоставим с др.-инд. ará ʻколёсная спица̓. Однако можно видеть и в древнеиндийских, и в латинском имени слабую ступень вокализма (-dhh̥1-).
70 Существует и тематический вариант типа , засвидетельствованный в вед. nāmadhá- (Атхарваведа) ‘устанавливающий имена’ (прилагательное от упомянутого существительного nāmadhā14), лат. acerbus ‘горький’ (< *akri-dhh1ós ‘остро-установленный’). Более спорно нахождение этой основы в лат. foedus ‘ужасный’, как это предполагают Водтко, Ирслингер, Шнайдер [45, с. 100]. Они выводят это прилагательное из *bhoi-dhh1-ó; однако можно предположить и более простую основу *bhoidh-; ср. ц.-слав. бѣсъ, где именно наличие *-d(h)- воспрепятствовало переходу *-s- > *-x-. Интересна идея тех же авторов о том, что и галльское bardos ‘певец’ (валл. bardd) содержит тот же корень: *gur̥H-dhh1ó- ‘устанавливающий песнь’
14. yó devā́nāṃ nāmadhā́ éka evá táṃ sampraśnám bhúvanā yanti anyā́ (X 82:3) ‘Кто для богов имён установитель, к тому живые существа идут для вопроса’.
71 В целом, греческое корневое имя, как и древнеиндийское, сохраняет все архаичные черты, свойственные этому классу: недифференцированность значений (имя деятеля/ имя действия), полная ступень корневого вокализма. И первичные тематические производные тоже имеются.
72 В латыни есть корневое имя в качестве второго элемента композита: *-fax, реализующееся как -fex. Оно не архаично, в отличие от греческого и древнеиндийского, т.к. образовано от производной основы. Следовательно, в латинском корневые имена формировались от глаголов по аналогии с первичными: dico: *dix (dicis causa ‘чтобы показалось’) = facio: x; x = *fax. Известен 21 композит: aedifex, opifex, pontifex и т.д. Композиты обозначают деятеля, особенно профессию (aedifex ʻстроитель̓, aurifex ʻювелир̓). Согласно М. Бенедетти [47], только arti-, auri-, carni-, opi- и pontifex засвидетельствованы в древнейших текстах. Этимология последнего имени не вполне ясна: связь “дороги, моста” со “жрецом” не очевидна. Высказывалось много предположений, слабо мотивированных формально или семантически (ponti- ~ авест. spənta ʻсвятой̓ < *su̯ent-, ц.-слав. свѧтъ, ~ греч.  ‘посылать’ и т.д.) По мнению М. Бенедетти, этимология ‘дорожный мастер’ вероятна; она может отражать архаические ритуалы.
73 Таким образом, корень *dheh1 сохранил как морфологические, так и семантические архаизмы.

Библиография

1. Bader F. Les forms du parfait redouble en grec. BSL, 1968. V. 73. (In French)

2. Duhoux Y. Le verb grecque. Leuven, 2000. (In French)

3. Sturtevant E. The Greek k-Perfect and Indo-European -ko-. Language, 1940. V. 16.

4. Cowgill W. Evidences of Greek. Winter W. (ed.) Evidences of laryngeals. Hague, 1965 (Re-printed in: Cowgill W. Collected works of Warren Cowgill. Ann Arbor, 2006).

5. Pedersen H. Tocharisch vom Geschichstpunkt der indoeuropäischen Sprachvergleichung. Copenhagen, 1941. (In German)

6. Van Windekens A. Le Tokharien confronté avec les autres langues indo-européennes. Lou-vain, 1976. (In French)

7. Beekes R.S.P. The development of Proto-Indo-European Laryngeals in Greek. Hague: Mou-ton, 1969.

8. Erhart A. Das indoeuropäische Verbalsystem. Brno, 1989. (In German)

9. Николаева Т.М. Непарадигматическая лингвистика. М., 2008. [Nikolaeva, T.M. Nepar-adigmaticheskaya lingvistika [Non-Paradigmatic Linguistics]. Moscow, 2008. (In Russ.)]

10. Kretschmer P. Die objective Konjugation im Indogermanischen. Wien, 1949. (In German)

11. Lexikon der indogermanischen Verben. Hgg. H. Rix. Wiesbaden, 1998. (In German)

12. Specht F. Zur Geschichte der Verbalklasse auf ē. KZ, 1935. Bd. 62. (In German)

13. Степанова З.П. Ареал распространения глаголов на -ē- в индоевропейских языках // Вопросы языкознания. 1965. № 4. [Stepanova, Z.P. Areal rasprostraneniya glagolov na -ē- v indoevropejskih yazykah [The Area of Distribution of Verbs on -ē- in Indo-European Languages]. Voprosy yazykoznaniya [Topics in the Study of Language]. 1965, No. 4. (In Russ.)]

14. Трубачёв О.Н. “Молчатьˮ и “таятьˮ: О необходимости семасиологического словаря нового типа // Проблемы индоевропейского языкознания. М., 1964. [Trubachyov, O.N. “Molchat'ˮ i “tayat'ˮ: O neobhodimosti semasiologicheskogo slovarya novogo tipa [“Molchat'ˮ i “Tayat'ˮ ʻBe Silent and Melt̓: On the Need for a Semasiological Dictionary of a New Type]. Problemy indoevropejskogo yazykoznaniya [Problems of Indo-European Linguistics]. Moscow, 1964. (In Russ.)]

15. Jasanoff J. The Germanic 3d weak class. Language, 1973. V. 49.

16. Rasmussen J.E. The Slavic i-verbs with an excursus on the Indo-European ē-verbs. Com-parative-Historical Linguistics: Indo-European and Finno-Ugric: Papers in honour Oswald Sze-merényi. Ed. B. Brogyani, R. Lipp. Amsterdam; Philadelphia, 1993.

17. Фортунатов Ф.Ф. Критический разбор сочинения Г.К. Ульянова “Значение гла-гольных основ в литовском и славянском, Т. 1 – 1891 г., т. 2 – 1895 г.ˮ // Известия Импе-раторской Академии наук. 1897. [Fortunatov, F.F. Kriticheskij razbor sochineniya G.K. Ulya-nova “Znachenie glagolnyh osnov v litovskom i slavyanskom, T. 1 – 1891 g., t. 2 – 1895 g.ˮ [Critical Analysis of G.K. Ulyanov̓s Essay “The Meaning of Verbal Bases in Lithuanian and Slavic, Vol. 1 – 1891, Vol. 2 – 1895.ˮ]. Izvestiya Imperatorskoj Akademii nauk [Bulletin of the Imperial Academy of Sciences]. 1897. (In Russ.)]

18. Vetter E. Handbuch der italischen Dialekten. Heidelberg, 1953. (In German)

19. Lejeune M. Les correspondences italiques de lat. finxit et de lat. Fēcit. Corolla linguistica: Festschrift für Ferdinand Sommer. Wiesbaden, 1955. (In French)

20. Justus C. English ‘have: heave’, an archaic paradigm. Язык и культура: Факты и ценно-сти. К 70-летию Юрия Сергеевича Степанова [Yazyk i kultura: Fakty i cennosti. K 70-letiyu Yuriya Sergeevicha Stepanova [Language and Culture: Facts and Values. Yury S. Stepanov’s 70th jubilee dedicated]. Мoscow, 2001. (In Engl.)]

21. Beringuer Sanchez J., Luján Martinez E. Falisco faced y el perfecto de *dheH1-k- ‘hacer’ en las lenguas itálicas. Emerita, 2005. V. 73. (In Spanish)

22. Manchini M. Il preterito laiono tra continuità a discontinuità: facio fēcī fefaced. A. Ancilotti, A. Calderini (eds.) L’umbro e le alter lingue dell’ Italia mediana antica. Perugia, 2009. (In Ital.)

23. Krasuchin K.G. Der Konjunktiv aus historischer und typologischer Sicht. Sprachgeschich-te und Typologie. Hgg. Michail Kotin, Elisaveta Kotorova. Heidelberg: Carl Winter, 2011. (In German)

24. Meillet A. Charactere secondaire du type thématique indo-européen. BSL, 1931, v. 32. (In French)

25. Meiser G. Historische Laut- und Formenlehre der lateinischen Sprache. Darmstadt, 1998. (In German)

26. Benveniste E. Les forms sigmatiques du verbe latin. BSL, 1923. V. 28. (In French)

27. Kuiper F.B.J. Zur Geschichte der indoiranischen s-Präsentia. Acta Orientalia, 1934. V. 12. (In German)

28. Rix H. Zur Entstehung der indogermanischen Modi. Innsbruck, 1986. (In German)

29. Insler S. Sanskrit īpsáti and ir̥ṭṣáti. Indogermanische Forschungen, 1968, Bd. 63. (In Ger-man)

30. Simone de C. Falisco faced – latino arcaico vhevhaked: la genuinita della fibula prenestina e problemi connessi. Incontri lingiuistichi, 2006. V. 29. (In Ital.)

31. Kølln H. The opposition of voice in Greek, Baltic, and Slavic. København, 1969.

32. Степанов Ю.С. Славянский глагольный вид и балтийская диатеза // IX Междуна-родный съезд славистов: Доклады советской делегации. М., 1978. [Stepanov, Yu.S. Slavyanskij glagolnyj vid i baltijskaya diateza [Slavic Verb Aspect and Baltic Diathesis]. IX Mezhdunarodnyj sjezd slavistov: Doklady sovetskoj delegacii [IX International Congress of Slav-ists: Reports of Soviet Delegation]. Moscow, 1978. (In Russ.)]

33. Степанов Ю.С. Индоевропейское предложение. М., 1989. [Stepanov, Yu.S. In-doevropejskoe predlozhenie [The Indo-European Sentence]. Moscow, 1989. (In Russ.)]

34. Krasukhin K.G. The Indo-European aspect-tense system and quantitative ablaut. Internal reconstruction: Selected papers of XVI ICHL. Ed. J.E. Rasmussen, Th. Olander. Copenhagen: Museum Tusculanum, 2009.

35. Красухин К.Г. Балто-славянская глагольная диатеза в свете учения Г.К. Ульянова и Ф.Ф. Фортунатова // Вестник Петрозаводского университета. 2020. Т. 42. № 5. [Krasukhin, K.G. Balto-slavyanskaya glagolnaya diateza v svete ucheniya G.K. Ulyanova i F.F. Fortunatova [The Verbal Diathesis in Baltic and Slavic Languages in the Light of the Doctrine of Grigory K. Ulyanov and Philipp Th. Fortunatov]. Vestnik Petrozavodskogo universiteta [Bulletin of Petroza-vodsk University, Series of Humanities]. 2020, Vol. 42, No. 5. (In Russ.)]

36. Delbrück B. Grundriss der vergleichenden Grammatik der indogermanischen Sprachen. Leipzig, 1897. Bd. IV. (In German)

37. Lindeman F.O. Bemerkungen zu den Aoristen   Indogermanische For-schungen, 1971. Bd 76. (In German)

38. Красухин К.Г. Внутренняя реконструкция, относительная хронология и развитие общеиндоевропейского ударения (пять периодов индоевропейской акцентуации) // Срав-нительно-историческое исследование языков: Современное состояние и перспективы. М.: МГУ, 2004. [Krasuhin, K.G. Vnutrennyaya rekonstrukciya, otnositelnaya hronologiya i razvitie obshchein-doevropejskogo udareniya (pyat' periodov indoevropejskoj akcentuacii) [The Internal Reconstruction, Relative Chronology, and Developmentof Indo-European Stress (Five Periods of Indo-European Accentuation)]. Sravnitelno-istoricheskoe issledovanie yazykov: Sovremennoe sos-toyanie i perspektivy [Historic and Comparative Research of Languages: Contemporaty State of Affairs and Perspectives]. Moscow, MGU Publ., 2004. (In Russ.)]

39. Schindler J. Die Wurzelnomina im Altgriechischen und Altindischen. Wurzburg, 1972. (In German)

40. Frisk H. Griechisches etymologisches Wörterbuch. Heidelberg, 1954–1972. (In German)

41. Chantraine P. Dictionnaire etymologique de la langue grec. Paris, 1968–1980. (In French)

42. Beekes R.S.P. The etymological dictionary of Greek. Leiden, 2007.

43. Wackernagel J. Altindische Grammatik. Leipzig, 1921. (In German)

44. Klingeschmitt G. Die lateinische Nominalflexion. Latein und Indogermanisch. Hgg. N. Kritsch, O. Panagl. Innsbruck, 1982. (In German)

45. Wodtko D., Irslinger B., Schneider K. Nomina im indogermanischen Lexikon. Heidelberg, 2008. (In German)

46. Meier-Brügger M. Zur idg. Sekundärwurzel *su̯edh(h1)-/*su̯ēdh(h1)-. Clackson J., Olsen B.A. (eds.) Indo-European Word Formation: Proceecind of the Conference held at the Universi-ty of Copenhagen October 20th–22nd 2000. Copenhagen, 2004. (In German)

47. Benedetti M. I composti radicali latini. Pisa, 1988. (In Ital.)

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести